— Что ты пытаешься сообщить, Майлоу? — осведомился Джон Ф., схватив друга за руку.

— Джон, положение очень серьезное. Нет смысла скрывать это от тебя и Герми. Нора тяжело больна. — Доктор Уиллоби повернулся, словно собираясь уйти.

— Подожди, Майлоу! — остановила его Герми. — А как… ребенок?

— Начинаются преждевременные роды. Придется делать операцию.

— Но ведь прошло только шесть месяцев…

— Да, — жестко ответил доктор Уиллоби. — Вам лучше подождать здесь. Я должен приготовиться.

— Майлоу, — остановил его Джон Ф. — Если что-нибудь нужно… я имею в виду деньги… чтобы вызвать кого-нибудь… самого лучшего…

— Нам повезло, Джон. Генри Гроппер приехал в Слоукем навестить родителей на Пасху — он мой школьный товарищ и лучший гинеколог на Востоке. Сейчас он уже на пути сюда.

— Майлоу… — простонала Герми.

Но доктор Уиллоби уже ушел.

Снова началось ожидание в безмолвном зале со светящим в окна солнцем и благоухающими пасхальными букетиками. Джон Ф. сел рядом с женой и взял ее за руку. Они сидели, глядя на часы над дверью. Секунды превращались в минуты. Лола листала «Космополитен» с оторванной обложкой.

— Пэт, давайте отойдем, — предложил Эллери.

Все посмотрели на него, потом Герми и Джон Ф. снова устремили взгляд на часы, а Лола — на журнал.

— Куда? — В голосе Пэт слышались слезы.

— К окну. Подальше от остальных.

Пэт поплелась следом за Эллери к самому дальнему окну, села на подоконник и выглянула наружу. Эллери взял ее за руку:

— Поговорим.

Ее глаза наполнились слезами.

— О, Эллери…

— Знаю, — мягко произнес он. — Просто поговорите со мной. О чем угодно. Это лучше, чем держать слова в себе и давиться ими. А с остальными вы говорить не можете, потому что они тоже давятся словами. — Эллери дал ей сигарету и поднес спичку, но Пэт просто мяла сигарету, не глядя ни на нее, ни на него. Он погасил огонь двумя пальцами и уставился на них.

— Поговорить… — с горечью произнесла Пэт. — Почему бы и нет? У меня путаются мысли. Нора лежит в палате… ее ребенок появляется на свет преждевременно… Джим в тюрьме… папа и мама сидят как два старика… Они состарились, Эллери.

— Да, Пэтти, — пробормотал Эллери.

— А раньше мы были так счастливы… — Пэт оборвала фразу. — Все это как кошмарный сон. Это не может происходить с нами. В этом городе мы были всем! А теперь посмотрите на нас. Старые, перепачканные в грязи, оплеванные…

— Да, Пэтти, — повторил Эллери.

— Каким образом это произошло? Теперь я всегда буду бояться праздников.

— Праздников?

— Неужели вы не понимаете? Все ужасы случались по праздникам! Сегодня пасхальное воскресенье — и Нора на операционном столе. Когда арестовали Джима? В День святого Валентина! Когда умерла Розмэри, и Нору отравили? В канун Нового года! А до этого она заболела… отравилась на Рождество и в День благодарения…

Мистер Квин смотрел на Пэт, как будто она утверждала, что дважды два — пять.

— Нет, Пэт. Это беспокоило меня неделями. Но это не может быть ничем, кроме совпадения…

— А помните, когда все началось? В Хеллоуин! — Она уставилась на сигарету, которую ее пальцы превратили в месиво. — Если бы мы не нашли эти три письма в книге по токсикологии, все могло сложиться по-другому, Эллери. Не качайте головой — так оно и есть!

— Может быть, вы правы, — отозвался Эллери. — А головой я качаю, удивляясь собственной тупости… — Что-то бесформенное мелькнуло у него в голове, словно искорка. Он уже испытывал такое ощущение — казалось, это было давным-давно! — но теперь оно повторилось. Искра погасла, оставив холодный безмолвный пепел.

— Пускай это совпадение, — снова заговорила Пэт. — Мне все равно, как это называть — совпадением, судьбой или просто невезением. Но если бы Нора случайно не уронила книги, которые мы переносили в Хеллоуин, три письма, возможно, до сих пор оставались бы на прежнем месте.

Мистер Квин собирался напомнить, что опасность для Норы заключалась не в письмах, а в их авторе, но искра снова вспыхнула и погасла, поэтому он промолчал.

— Если бы самые обычные вещи в тот день случились по-другому, — вздохнула Пэт, — ничего этого могло бы не произойти. Если бы Нора и я не решили оборудовать для Джима кабинет и не вскрыли тот ящик с книгами…

— Ящик с книгами? — рассеянно переспросил Эллери.

— Я сама принесла ящик из подвала, куда его положил Эд Хотчкис, когда привез вещи Джима со станции после того, как Джим и Нора вернулись из свадебного путешествия. Предположим, я не открыла бы этот ящик молотком и отверткой? Предположим, я не нашла бы отвертку? Предположим, я подождала бы неделю, день или хотя бы час?.. Эллери, в чем дело?

Мистер Квин стоял над ней, словно грозный судия с ужасающим гневом на лице. Пэтти так испугалась, что прижалась к окну.

— Вы имеете в виду, — с угрожающим спокойствием заговорил мистер Квин, — что эти книги, которые уронила Нора, не стояли на полках в гостиной? — Он стиснул плечо Пэт и встряхнул ее — она поморщилась от боли. — Отвечайте, Пэт! Вы и Нора не просто переносили книги с полок в гостиной на новые полки в кабинете Джима наверху? Вы уверены, что эти книги были из ящика в подвале?

— Конечно уверена, — дрожащим голосом ответила Пэт. — Они были в ящике, заколоченном гвоздями. Я сама открыла его. Всего за несколько минут до вашего прихода в тот вечер я отнесла пустой ящик назад в подвал вместе с инструментами, оберточной бумагой и кривыми гвоздями…

— Это… фантастично! — Эллери тяжело опустился в кресло-качалку рядом с Пэт.

Девушка была озадачена.

— Но я не понимаю, Эллери, что это может изменить?

Эллери Квин ответил не сразу. Он сидел, заметно побледнев и грызя ногти. Морщины возле его рта углубились, а в серебристых глазах мелькнуло недоумение, которое он быстро скрыл.

— Что может изменить? — Эллери облизнул губы.

— Эллери! — Теперь Пэт трясла его. — Не будьте таким таинственным. В чем дело? Скажите мне!

— Погодите! — Помолчав, он пробормотал: — Если бы я только знал… Но я не мог… Судьба привела меня в ту комнату на пять минут позже. Судьба не давала вам сообщить мне это целых три месяца. Судьба утаила важнейший факт!

— Но, Эллери…

— Доктор Уиллоби!

Они побежали через зал. Доктор Уиллоби только что вошел. На нем были хирургические халат и шапочка; маска висела на шее, как шарф. На его халате алела кровь, а в лице не было ни кровинки.

— Майлоу… — прошептала Гермиона.

— Ну? — с трудом произнес Джон Ф.

— Ради бога, док! — воскликнула Лола.