– Понятен? – поднял брови Нисио.

– Конечно. Ему или ей должно быть ясно, что раз мы взялись за Ирину сразу же по ее приезде на Хоккайдо, вопрос об установлении «прослушки» – дело времени.

– Значит, если сообщник имеется, то он побаловался сначала телефоном, а потом с телефоном? – спросил полковник.

– Именно так. Последний звонок был сделан утром, когда Ирина находилась в «Гранд-отеле» под нашим присмотром. Она наверняка могла сказать ему или ей о том, что мы ее пасем, вот он и решил избавиться от одноразовой улики.

– Не проще было бы просто его выбросить? – логично предположил Нисио.

– Проще и безопаснее, это безусловно, – кивнул я ему. – Но, может быть, не слишком рационально.

– Не рационально?

– Подбросить сотовый Кириллову, если, опять же, Кириллов не врет и он все-таки был подброшен, нужно было с одной очевидной, но не слишком глобальной целью и с другой целью, менее заметной, но, на мой взгляд, более важной.

– И что это за цели? – Нисио вперил в меня свои мудрые очи. – Очевидные и не слишком?…

– Очевидная – навести нас на Кириллова как на потенциального соучастника Ирины в предполагаемом убийстве ее мужа, – ответил я. – Но, понятное дело, она хороша только до поры до времени, потому что рано или поздно мы установили бы его непричастность.

– Логично, – кивнул Нисио.

– А неочевидная – выиграть время, то самое, которое мы потратим на установление причастности, вернее, непричастности Кириллова. У меня такое чувство, Нисио-сан, что если телефон был подброшен, то именно для того, чтобы затянуть на пару дней наши действия.

– А зачем ему время? – Нисио присел на краешек моего стола и забарабанил по нему костяшками своих жилистых пальцев.

– Время – вещь чрезвычайно ценная и нужна всем, Нисио-сан, – с серьезным видом изрек я.

– А как насчет «Поспешишь – людей насмешишь»? – лукаво улыбнулся Нисио.

– А так, что если человек спешит, потому что его мамка со скипидаром в одном месте родила, – это одно. А вот если его обстоятельства вынуждают спешить – это уже совсем другое.

– Ты имеешь в виду Иринин билет на завтра? – Нисио перестал долбить по столешнице.

– Его тоже, но во вторую очередь.

– А в первую? – искренне удивился Нисио.

– А в первую – окончание этой конференции, на которой мы с Мураками-сан отловили Кириллова и на которой сегодня присутствовала та же Катаяма. – Я скосил глаза на притихшую подле факса Аюми: меня интересовала ее реакция на мои слова о том, что Кириллова сцапали «мы с ней», а не она одна.

Хладнокровная Мураками проглотила извращение исторической действительности с должным спокойствием младшего по званию и низшего по полу и продолжала сверять нас с Нисио своими мышиными буравчиками, во вдохновенном блеске которых отражался активный мыслительный процесс, обещающий вот-вот завершиться извержением интеллектуального вулкана. Нисио, вообще не жалующий женщин, демонстративно разговаривал только со мной. Мне же неловко было апеллировать к ней при таком откровенном нежелании Нисио вовлекать в беседу двух мудрых мужей неразумную женщину, или, как он частенько любит смачно исторгать из себя любимое с сахалинских времен слово, «бабу».

– Значит, ты считаешь, что приезд Ирины в Саппоро связан с этой конференцией? – спросил Нисио.

– Слишком уж соблазнительно их связать, Нисио-сан, – облизнулся я. – Больно символичное совпадение.

– То есть ты гнешь к тому, что если у Ирины есть сообщник, то он русский? – прищурился Нисио.

– Или русская, – кивнул я.

– Женщину ты не отвергаешь? – Нисио наконец-то соизволил взглянуть на Мураками.

– Теоретически – нет, – сказал я. – Но практически… Смысла не вижу Ирине связываться с женщиной.

– А с мужчиной связываться у нее смысл есть? – хмыкнул Нисио. – Она все-таки пока замужем!…

– Верно, но за крайне неприятным ей мужем, – подкорректировал я Нисио.

– Любовник? – произнес Нисио то слово, которое и у него, и у меня, и, уверен, у девицы Аюми уже вторые сутки свербило в мозгах.

– Ничто на нашей японской земле не ново, Нисио-сан, – согласился я. – Версия с любовником, конечно, тривиальна, но наиболее вероятна в данном случае. Боюсь, что Селиванов попался этому любовнику под горячую руку… Просто оказался…

– А Кириллов? – перебил меня Нисио.

– Что Кириллов?

– Он на любовника не тянет?

– Зависит от того, что от любовника этой Ирине надо. – Я не стал сбрасывать со счетов не тянущего на ловеласа по возрастным соображениям хабаровского сэнсэя.

– А что ей может быть нужно от любовника? – опять поставил вопрос ребром циничный полковник.

– От любовника женщине обычно требуются две вещи. – Я покосился на Мураками и с удовлетворением ответил появление на ее пухлых щечках знакомого румянца.

– Только две? – удивился Нисио, по моим сведениям в категорию любовников никогда не входивший.

– Да, постель и деньги. Можно – только секс, можно – только деньги, но лучше, конечно, и то и другое.

– Ну в этом случае версия с русским любовником, приехавшим на конференцию по русской литературе, критики не выдерживает, – разочарованно покачал головой полковник.

– Почему это? – удивился я.

– Да потому, Такуя, что филологи у них бедны как церковные крысы! Это у тебя отец – человек обеспеченный, а у них вон тот же Кириллов… Посмотри на него… Какие у них деньги?!

– Верно, – кивнул я. – Но я же сказал, что и койка и бабки вместе – это идеал. А идеал в нашей жизни практически недостижим. Если же ограничиться только приятным для Ирины сексом, то здесь для нее может сгодиться тот же Кириллов, потому как она нам с Мураками-сан про своего мужа Ато такого порассказала, что ее чисто женское желание может понять даже мужик.

– А деньги? – Нисио покраснел вслед за Аюми от разговора на такую животрепещущую тему.

– А деньги у Ирины есть…

– Были, – поправил меня Нисио.

– Ну почему «были»? Мы же не знаем, куда она их перевела. Может, на свой же счет – только другой. Когда ордер на переводной счет получим, Нисио-сан?

– Прокуратура ждет от нас предъявления конкретных улик против Ирины Катаямы. До этого они против банка ничего делать не будут, – грустно сообщил Нисио. – Сам понимаешь, какой это щепетильный вопрос! Не дай бог, она окажется ни при чем, а мы вскроем счета получателя… Это ж мы с тобой перьев не соберем!…

– Я не вижу ничего, за что можно было бы зацепиться, – в унисон нисиовской