Мы оба смеемся.

— Ты чертовски горяча, сидя вот так у меня на коленях.

Выражение его полуприкрытых век заставляет меня думать о нем то же самое. Он хватает салфетки, которые я держу в руке, и начинает вытирать меня, но вместо очищения, это заводит нас обоих. Я зачарованно наблюдаю, как его член оживает. Не удосужившись спросить, я беру его в руку, поднимаю бедра и насаживаюсь на него. Его руки перемещаются от моих бедер к моей попе, и его пальцы погружаются в мою плоть, когда он поднимает меня вверх и вниз, помогая мне, направляя меня. Мои руки ложатся ему на плечи, и я на секунду кладу свой лоб на его, пока он не говорит:

— Поцелуй меня, Кейт.

Это один из тех моментов, когда ты оглядываешься назад и вспоминаешь, как все это глупо, но вот мы в машине ради всего святого, занимаемся одним из самых горячих сексов. Но это еще не все. То, как он смотрит, как выдыхает мое имя, как его руки держат меня. И это то, что происходит с моим сердцем. Дрю Макнайт запутывается в этом до тех пор, пока я не перестаю понимать, какая часть этого — он, а какая — я. И то, о чем я думала, меня не пугает. Ни одна деталь. Я хочу влюбиться в этого мужчину. И я сильно хочу влюбиться. Но я думаю, что уже. Вопрос в том, что чувствует Дрю?

Мне не нужно ждать, чтобы узнать. Поскольку мы оба кончаем вскоре после этого, и когда мы сидим после этого, он слегка целует меня и говорит мне в губы:

— Кейтлин Форбс, я люблю все, что есть в тебе. Я никогда не думал, что есть кто-то вроде тебя. Я не верю в то, что у каждого из нас есть только один человек. Но я чертовски хорошо знаю, что найти идеальную пару очень трудно. Ты моя идеальная пара. Пожалуйста, скажи мне, что я не одинок в своих чувствах.

Я убираю его волосы со лба и говорю:

— Ты не одинок, Дрю. Я тоже тебя люблю.

Глава 15

Настоящее

Моя грудь сжимается, пока я смотрю, как Энди уезжает. Я ругаю себя за то, что не могу говорить и сказать что-нибудь, чтобы он не уходил. Все это кажется слишком знакомым, и мне приходится заставлять себя войти в здание.

Лифт приближается ко мне, вызывая чувство клаустрофобии. Боль дня возвращается, и я задаюсь вопросом, смогу ли я когда-нибудь пройти через это. Я скучаю по той беззаботной девушке, которой была раньше, по той, которая могла смеяться и смотреть в светлое будущее. Теперь мрак зимы затягивает меня в сгущающиеся тучи. Жизнь потеряла свой блеск, и я думаю, что, возможно, потеряла единственный шанс на счастье.

Когда двери открываются, я вылетаю как свет. Интересно, как я могу размыть границы между прошлым и будущим. Чувство вины — это то, что удерживает меня. И все же обещание любви толкает меня вперед.

Я снимаю платье и украшения. Я позволяю своим волосам упасть на плечи. Затем я вхожу в очищающий душ. Чувство вины за то, что я вышла из больничной палаты, как просили, а потом убежала и бросил вещи, давит на мою грудь, как пятидесятифунтовая гиря. Я не знаю, как простить себя. Я не знаю, как двигаться дальше. Пока на меня льется вода, я принимаю решение.

Одевшись в удобную пижаму, я беру телефон и начинаю печатать. Я секунду сомневаюсь и перечитываю свои слова, прежде чем нажать «Отправить».

Я: Прости.

Я долго смотрю в стену, ожидая ответа, и ничего не получаю, прежде чем сон побеждает меня. Воскресенье начинается со снежной бури. Я стираю белье и начинаю работу над руководством по политикам и процедурам, которое пишу для бухгалтерии Теда, потому что я чувствую себя отстойно. Я болтаю с Мэнди и Дженной всего по несколько минут с каждой, совершенно неготовая к разговору.

Мама звонит и жалуется на Шеннон. Видимо, она пропустила комендантский час. У моего брата есть девушка, которую моя мать описывает как принцессу рока во всем черном, от одежды до помады, лака для ногтей и волос. Она не в духе, и теперь папа думает, что у него какое-то редкое заболевание, которое она не может произнести, потому что у него пять из семи симптомов, которые, по ее словам, совпадают с симптомами простуды. Я, разговариваю с ней по телефону и подвожу итоги своей жизни. Я одна и у меня нет перспектив на свидания, потому что я не поеду во Францию с Тедом, каким бы богатым он ни был. Вокруг меня не летают бабочки, когда я с ним. У меня раньше были бабочки, и я не могу согласиться на меньшее.

Когда наступает понедельник, снег падает густыми хлопьями, скапливаясь на дорогах и тротуарах. Я иду в свой офис, потому что офис Теда открывается позже. Домашняя лихорадка не позволяет мне оставаться дома; Мне нужно выбраться, прежде чем стены сожмутся вокруг меня еще сильнее.

Когда я добираюсь до офиса, мне кажется, что я не видела своего стола целую вечность. Из-за сильного снегопада помещение почти пустует даже в девять часов, когда обычно в этот час в офисе кипит жизнь.

— Кейт. — Я поднимаю взгляд и вижу Даниэля в дверях. — Есть минутка?

— Конечно.

Я благодарна за отвлечение от моих мыслей. Когда он садится, я, сцепляя руки в замок на столе, говорю:

— Что случилось?

— В ту ночь мы вместе вышли, — начинает он. — Я пытался пригласить тебя на свидание. — О, мальчик, это будет странно. — Потому что я хотел поговорить с тобой о Мэнди.

Я внутренне вздыхаю одновременно с облегчением и огорчением. Я предполагала, что он увлечен мной.

— Она всегда мне нравилась. Только она считает нас просто друзьями.

Интересно.

— А что насчет того, что произошло в ту же ночь между вами двумя?

Я не уверена, что должна сообщить ему, что знаю, что между ними произошло. Опять же, он здесь за советом. Он должен знать, как девушки разговаривают.

— Что насчет этого? Она была пьяна и пыталась стащить с меня одежду, — откровенно признается он. Я расслабляюсь, потому что он может говорить об этом. — Когда я не подчинился ее цепким рукам, она сняла свою. — Его лицо краснеет, и он действительно краснеет. Это мило. — Я пытался оттолкнуть ее, потому что не хотел, чтобы она сожалела о том, что произошло между нами на следующий