Спор как будто помогает ей взять себя в руки, слезы больше не текут, дыхание выравнивается, и она заметно успокаивается, а я прячу вздох облегчения. Не знаю, что там с женскими слезами вообще, но материнские - тот еще квест. Я готов согласиться с чем угодно, лишь бы она больше не ревела.

И если сейчас работает вывод её на спор, я готов подыграть.

- Ну не такой уж я и ребенок, мам, - усмехаюсь, но это не срабатывает, потому что она вдруг соглашается:

- Действительно, - улыбается, но уже в следующее мгновение во взгляде появляется озадаченность. - Кстати, о твоём притворстве - а где Алекса? Ее не было на палубе, и нет тут. Она видела драку?

- Мам, это не было дракой, - морщусь я раздраженно. - Толчин ударил меня один раз, обозначил свою позицию и свое отношение ко мне. Вот и всё. Драться мы не со…

- Я не это спросила, - обрывает меня она. - Садись.

Усаживает меня вместо себя и осторожно прикладывает лёд к моей скуле, задевая и подбитый глаз, и распоротую губу. Ощущение одновременно и приятное, и болезненное - холод на воспаленную и припухшую кожную ткань снимает жжение, но в то же время касание открытых ран заставляет меня поморщиться. София не обращает внимания на мою гримасу.

- Как ты объяснишь Алексе всё происходящее? Что ты…

- Ничего ей объяснять не придется, - теперь уже перебиваю я, хоть и предпочел бы оттянуть момент признания. - Она уже всё знает, и на яхте ее нет. Думаю, она задержится в Барсе - её историческая родина как-никак…

- Ты ей рассказал?! - удивлённо.

- Она уже знала. Хреновые мы с Агатой конспираторы, если все вокруг всё увидели и поняли раньше нас.

- Кроме Павла.

- Ну да, кроме папы Павла… Хотя сейчас уже и он наверняка в курсе. Вряд ли он отпустит Агату без объяснений.

- Боишься?

Она не смотрит мне в глаза, отводит их, но голос звучит участливо, понимающе, и это почему-то злит.

- Нет, - отвечаю резко. - Уж точно не взбучки от строгого отчима.

- А чего? Агата свободна, ты тоже. Вас ничего больше не сдерживает.

- И ты? - спрашиваю насмешливо, глядя на нее снизу вверх.

- И я. Я уже извинилась за глупость и свой непростительный эгоизм, Марсель. Это, конечно, не отменит того, что уже случилось и не вернет вам потерянные дни, но мне будет уроком.

- Единственное, чего я боюсь - что Агату достали мои… - я делаю паузу, подбирая слово - то, что первым приходит на ум, при матери называть некомильфо, - назовем их чудачества, и она пошлёт меня, не дав возможности всё объяснить и как-то оправдаться.

- Не думаю, что так будет, сын. Я пока не очень хорошо знаю Агату, но злопамятной она не выглядит. Я верю, что ты сумеешь ее убедить. Если хочешь, я тоже могу с ней поговорить.

- Вот этого точно не надо! - в порыве хватаю ее за руку, но тут же отпускаю, осознав, что переборщил с силой захвата.

- Не сейчас. Если у тебя не получится…

- Все равно не надо. Я испортил, мне и исправлять. В конце концов, куда ей деваться в открытом море? - я усмехаюсь.

Как только мама уходит, я отбрасываю кулёк с безнадежно растаявшим льдом на тумбу и в два прыжка оказываюсь у двери в каюту почти напротив.

Стучу один раз - предупреждающе - и нажимаю на ручку. Она легко опускается, и я впервые вхожу в комнату, один в один похожую на ту, в которой живу сам, только в бордовых цветах, а не лазоревых. Но каюта разочаровывающе пуста.

Агаты в ней нет.

Я остаюсь, твердо намереваясь дождаться её, но она не появляется даже через час.

Выглядываю в коридор и слышу, как в моей каюте трезвонит телефон - зовут на обед. Я не голоден, но решаю подняться в столовую - там я точно увижу Агату, если уж она решила прятаться от меня. Другой причины для тотального избегания собственной каюты я не нахожу.

Но и в столовой ее нет. Только хмурый Павел и непривычно тихая - обычно она просто сдержанная, сейчас же заметно притихшая и скорбная - София. Возможно, с мужем у нее тоже бы не совсем приятный разговор, или она все еще мучается чувством вины.

Проходя мимо, я слегка обнимаю ее за плечи, желая поддержать, и она с благодарностью мне улыбается.

Занимаю свое место, не задавая вопросов, надеясь, что Агата просто задерживается.

Но как только я сажусь, Стефания начинает подавать блюда.

- А мы что, Агату с Антохой не ждем? - не выдерживаю я, когда Стефания, поставив тарелки перед нами, удаляется.

- Они решили обедать у себя, - отвечает Павел.

- У себя Агаты нет, я заходил к ней, - говорю, возможно, излишне грубо, но я не собираюсь быть вежливым, если он будет мне врать.

- Она у Антошки, они что-то смотрят, кажется, “Трансформеров” и не хотят прерываться.

Павел отвечает спокойно, без агрессии ко мне, даже с легкой улыбкой, и я тоже снижаю уровень враждебности.

- “Трансформеры” - это надолго, - бурчу себе под нос и беру в руки приборы, хотя есть резко расхотелось.

Вскакивать сейчас и убегать тупо, поэтому я остаюсь, чтобы в напряженной тишине быстро запихнуть в себя стартер и основное, отказавшись от десерта. Я знаю, что вкус поданных блюд превосходен, но сейчас просто не в состоянии его заценить, поэтому и растягивать сомнительное удовольствие смысла нет.

Я не могу наслаждаться едой, когда в голове заедливым молоточком стучит лишь одна мысль: я должен поговорить с Агатой и точка.

Едва закончив, встаю из-за стола, дежурно - впитанный с молоком матери этикет, мать его - благодарю Софию и Павла за составленную компанию за обедом и намереваюсь покинуть столовую, но отчим останавливает меня.

- Подожди, Марсель. Ты куда идешь?

- Увидеться с Агатой, - отвечаю с вызовом, не поворачиваясь к нему полностью, а оставаясь вполоборота к раздвижной стеклянной двери.

На задержку я реагирую я как какой дикобраз - ощетиниваюсь, поднимаю иглы и готов даже стрелять ими, если Адельштайн вздумает мне помешать.

- Может, не стоит делать этого сейчас?

- Это почему?

Павел бросает взгляд на Софию, уткнувшуюся в свою тарелку. Он что, ждет от нее поддержки? “Только не в этом деле, не теперь, чувак”, мысленно усмехаюсь я.

- Я советую тебе не беспокоить сегодня Агату. Дай ей остыть и поговори с ней утром. Оно вечера мудренее, ты же в курсе, - улыбается.

- И не подумаю. И не тебе давать мне советы. Насоветовали уже. Хватит.

София понимает, что речь идет о ней и, видимо, считает своим долгом поддержать меня, потому что кладет руку поверх ладони мужа.

- Не надо, Паша. Пусть он делает, что считает нужным. Позволь Агате самой решить, хочет она его слушать или нет.