- Хорошо, мамочка.

- Давай, садись завтракать, скоро Ульяна Михайловна придет.

Ставлю перед Одуванчиком кашу с фруктами, а сама дорезаю салат. Я специально встала пораньше, чтобы сделать заготовки, и вечером не носиться по кухне с горящей попой. Чтобы вернуться, привести себя в порядок и вдвоем с Одуванчиком, красивыми встречать с командировки нашего папу. Я хочу устроить романтический ужин и красиво сообщить о беременности. Я уже придумала, как. Даже всё красиво упаковала и заказала маленький тортик.

Как раз заканчиваю с нарезкой, когда раздается звонок в дверь. Передаю Варюшу в заботливые руки няни и счастливая убегаю на работу.

Я иду едва ли не вприпрыжку по улице, мурлыча веселую песенку себе под нос. Но вовремя вспоминаю о своём особенном положении и одергиваю себя. Кладу руку на живот и поглаживаю его.

Довольная пересекаю парковку и уже почти у центрального входа, как резко торможу, как будто я врезалась в стену.

Стискиваю кулаки, и ногти врезаются в нежную кожу ладоней, оставляя глубокие следы. Крепко зажмуриваюсь, до цветных кругов перед глазами. И распахиваю их, чтобы убедиться, что мне все это привиделось.

Но увы и ах.

Булат, который должен быть всё ещё в командировке, - его самолет только в пять часов вечера, - стоит у порога офиса. И сейчас Рахимов, мой, как я думала, Рахимов целуется с какой-то женщиной!

Именно с такой, как я её представляла несколько дней назад: высокая, с ногами от ушей, которые подчеркиваются сапогами-ботфортами на умопомрачительной шпильке, в мини-платье и шикарной норковой шубе. С длинными блестящими волосами. Модель, не иначе только – только с миланского подиума сошла.

И вот она вцепилась в лацканы пальто Булата и присосалась к нему, неприлично прижимаясь всем телом с утра пораньше. Рахимов, уверена, приобнял бы такую красотку, но его руки заняты огромной охапкой роз. И даже тут он джентльмен – не позволяет даме нести такую тяжесть.

Я в… шоке, если выражаться цензурно. Настолько, что в первые секунды не испытываю совершенно никаких эмоций. Просто смотрю на эту парочку, которая застыла прямо по центру крыльца, и которую тактично обходят сотрудники, сворачивая шеи им вслед.

Я мазохистка. Мой организм определенно издевается надо мной. Вместо того, чтобы развернуться и бежать, застываю изваянием и наблюдаю за ними.

Похоже, Булат Рахимов не подарок судьбы, как я думала ещё каких-то полчаса назад, а мое личное проклятие. Который будет раскатывать меня катком из раза в раз.

Вокруг кипит жизнь: кто-то кружит, ищет место на парковке, кто-то бежит, потому что опаздывает на работу, а кто-то слишком громко ругается по телефону. У всех привычная жизнь, а меня как будто вырубили, поставили на паузу, как в кино. Ещё и чувства отключили. Наверно, поэтому я не бьюсь в истерике, не рву на себе волосы. Мне как будто лошадиную дозу обезболивающего ввели. Я ничего не чувствую. Ни-че-го. Отходняк накроет меня позже.

Эта сладкая парочка отлепляется, Булат что-то бросает своей любовнице и входит в офис. Она почему-то хмурится, складывает руки на груди и притоптывает на месте. Чем-то недовольна? И даже цветов не забрала…

А, впрочем, это уже неважно. Это не мое дело.

Наконец-то внутри что-то щелкает, и я начинаю приходить в себя. Чувствовать. Холод, например. И внутри и снаружи. А ещё горечь. От обиды, предательства и слез на губах. И вот только сейчас чувствую, как в груди начинает зиять и кровоточить дыра. Потому что оттуда вынули сердце и растоптали.

Теперь мне все ясно. Теперь все становится на свои места, и получается цельная картинка.

Становится ясно, почему Булат всё ещё против других детей, хотя у него уже есть «готовая» дочь. Становится ясно, почему он говорил мне о любви и верности – потому что у него ко мне этих чувств и в помине нет!

Это не мой мужчина. И, кажется, никогда им не был…

Кобеля только могила исправит.

Интересно, сколько у него таких…моделек? Как подумаю, что он сначала с ней, а потом со мной…Тошнит хуже, чем во время пика токсикоза. Яркой вспышкой мелькает мысль, что нужно будет сдать анализы на все инфекции.

Разворачиваюсь на пятках и широким шагом иду прочь от офиса. Я туда больше не вернусь. Не смогу. Не выдержу…

Я почти подхожу к дому, когда телефон в моём кармане начинает звонить. Не глядя, отключаю звук. Нам, разумеется, придется поговорить, но не сегодня. Сегодня я умерла.

Прохожу в квартиру, и меня встречает счастливая Варюша.

- Мама? Ты уже пришла?!

- Да, Одуванчик…

На автомате произношу милое прозвище, данное Булатом нашей дочери, и получаю очередной удар в сердце. На этот раз собрать себя по кускам будет гораздо сложнее – все о нем напоминает. Вся моя жизнь пропитана Рахимовым. Даже эта квартира пахнет им, и каждый уголок напоминает и душит, душит…

- И ты не пойдешь на работу? – Варюша сдувает со лба кудряшку и смотрит с недоверием.

- Не пойду…А хочешь, мы сегодня прогуляем твои занятия?

- Прогуляем? – ахает дочь, и ее глаза загораются от счастья. – А можно?

- Один раз можно.

- Ураааааа!!! – Варюша кружится на месте, хлопая в ладоши. – А что мы будем делать?

- А поехали к бабушке в гости, а?

Дочь тормозит и угрожающе хмурится.

- А папа? Мы же ему сюрприз готовили!

Одуванчик, сама того не понимая, ножом ковыряет свежую рану. Больно, аж дыхание перехватывает, и слёзы выступают.

- А мы… мы другой сюрприз ему приготовим.

- А, я поняла! – снова расцветает от счастья Одуванчик. – Мы будем прятаться у бабушки, а папа нас искать?!

И я надеюсь, он нас не скоро найдет…

Глава 75

Лиза

Но мои ожидания не оправдываются.

Уже к обеду в квартире мамы раздается требовательный звонок. Она ещё не открыла дверь, а я уже уверена, что это Булат. От этого внутри всё съеживается. Я подтягиваю колени к груди и сильнее кутаюсь в халат.

В коридоре слышится возня, а следом радостный вопль Одуванчика:

- Ураааааа! Папочка, ты нашел нас! Так быстро!

- Я соскучился. Вот и приехал пораньше.

Чуть хрипловатый и взволнованный голос Булата скальпелем проходится по сердцу, и новая порция слез не заставляет себя ждать. Утыкаюсь лицом в подушку, чтобы заглушить всхлипывания.

- Я тоже очень – очень скучала, - мурлычет Варюша. Я так и представляю, как она обвивает ручками