Он боялся не успеть, вдруг посетители Рье-Тьядо снимутся и улетят, но двигаться быстро по такой местности невозможно: сплошь наклонные поверхности, разнородные предметы под подошвами хрустят и скользят, местами из россыпей выглядывают осколки и острые грани, как спинные шипы «ведьминой пилы» в песке на орибском мелководье. Один не замеченный вовремя осколок до крови оцарапал ему щиколотку.

Вдруг Поль услышал незийскую речь, она доносилась из-за нагромождения поломанных деревянных столов и комодов, серых от старости, расслаивающихся, тронутых гнилью. Где же стояла раньше эта мебель: во дворе какой-нибудь заброшенной загородной усадьбы под открытым небом? Эта мысль мелькнула на долю секунды – слишком удивил его плачевный вид деревянного антиквариата, – а потом он прислушался к разговору.

Голоса, то ли женские, то ли детские, спорили о том, водятся ли на свалке вампиры: откуда им взяться, если здесь не у кого пить кровь; но смотри, возразил другой голос, сюда все время кто-нибудь прилетает, чтобы поискать хорошие вещи, вот как мы, например, и вампиры могут за ними охотиться, здесь ведь нет полиции.

Поль обогнул мебельную гору и громко сказал по-незийски:

– Привет!

Они замолчали, услышав его шаги, а теперь уставились на него – женщина, мальчик-подросток, две девочки лет девяти-десяти. Из-под трикотажных шапочек торчали заостренные уши, темные глаза блестели на серых лицах. Вся четверка была в теплых спортивных костюмах, одежда выглядела так, словно ее тоже нашли где-то здесь, на свалке. За спиной у каждого висел рюкзак.

– Вы не могли бы мне помочь, мги’c? – Поль улыбнулся, показывая на всякий случай пустые ладони. – У вас, наверное, есть передатчик – мне надо связаться с друзьями и сказать им, что я нашелся, а то меня потеряли.

– А что, твои друзья сильно обрадуются, если ты найдешься на свалке? – Женщина хихикнула, от нее разило спиртным.

– Еще как обрадуются. Я заплачу вам за помощь.

– Две бутылки поставишь, – незийка снова хихикнула и полезла в карман. – Не вашей «Хакерской», тьфу, которую все люди пьют, а чего-нибудь хорошее, наше!

– Мама, ты на его шею посмотри! – перебил подросток. – Это вампир!

– Чего?.. Ох, и правда ведь…

– Я не вампир. – Поль не двигался с места, чтобы не напугать их. – Видите, у меня же нет клыков! Со мной произошел несчастный случай.

– Это недавно укушенный, – авторитетно возразил мальчишка-незиец. – Он еще не превратился до конца, но процесс идет, скоро ему тоже крови захочется…

Вдруг он присел, проворно схватил какую-то железку и метнул в Поля. Тот не успел увернуться, железка ударила под коленную чашечку. Незийцы бросились бежать.

– Эй, подождите! – морщась от боли, крикнул Поль. – Меня покусал не вампир, а маньяк!

Те припустили еще быстрее и скрылись за оплывшими бежевыми холмами непонятной природы (похоже на размокший и после застывший картон); Поль, хромая, побежал за ними: надо отнять передатчик и связаться с Тиной, потом он извинится и поставит хозяйке передатчика две бутылки хорошего вина…

Он не успел: из-за мусорных холмов взмыл маленький неказистый аэрокар и устремился к горизонту, прочь от этих зловещих мест, где водятся вампиры.

Позже Полю попался большой кусок красной полупрозрачной ткани, он надрезал ее острым осколком, оторвал длинную широкую полосу и обмотал вокруг шеи, как шарф. Отметина Лиргисо замаскирована.

Еще он нашел стеганое одеяло, испачканное краской, и надел его, как пончо, прорезав в центре отверстие для головы. Если придется снова тут заночевать, он уже не будет так мерзнуть, как прошлой ночью.

Ничего съедобного отыскать не удалось. Будь у него продукты, он имел бы все шансы дожить до следующего контрольного рейда, но без пищи и воды он долго не продержится.

Незадолго до вечера в небе появился мусоровоз – толстая темная сигара с неразличимой эмблемой какой-то муниципальной службы. Поль начал кричать и размахивать шарфом. Транспорт проплыл в полусотне метров над его головой, вывалил свой груз за цепью ближайших холмов и повернул обратно. Поль криво усмехнулся. Все правильно, пилот принял к сведению, что внизу человек, который не хочет, чтобы на него высыпали несколько тонн отходов, – и опорожнил грузовые отсеки над безлюдным участком острова. А то, что человек просит о помощи, пилоту даже в голову не пришло: кто же отправится в такое место, как Рье-Тьядо, без передатчика?

Эта ночь прошла сносно: одеяло было достаточно теплое, к тому же до захода солнца Поль наткнулся на кучу тряпья и обеспечил себе дополнительную защиту от холода. Азбука выживания на свалке… Во рту пересохло, слабость усиливалась.

Утром поднялся ветер, пришлось надеть висевший на груди респиратор, а потом небо заволокли тучи, заморосил частый холодный дождик. Наконец-то можно утолить жажду! Поль подобрал изогнутый пластмассовый обломок неведомого предмета и раз за разом набирал в него дождевую воду, а после с жадностью выпивал, тем временем одеяло насквозь промокло. Он кое-как отжал его и расстелил на наклонной плоскости отжившего свой век, облезлого холодильника.

Погода опять изменилась: солнечно, ветрено, вокруг то и дело начинали скользить пылевые вихри. Тяжелое отсыревшее одеяло никак не могло до конца просохнуть, и Поль не отходил далеко от него, чтобы не заблудиться. Здесь не заметишь, как заблудишься. Он то разглядывал две возвышенности на горизонте, напоминающие руины ворот без поперечной перекладины, то осматривал кучи мусора в поисках деталей для передатчика (пока ничего подходящего не попалось), когда в голубом небе, населенном подвижными облаками, появился аэрокар, ярко-красный, как импровизированный шарф Поля.

Машина пошла на снижение, на боку у нее сверкнула в лучах солнца золотистая эмблема. Поль до рези в глазах прищурился, вглядываясь.

Серп и молот, священный символ коммунистов-ленинцев. Историки утверждали, что это странное учение зародилась на Земле в докосмическую эпоху, в результате слияния друидических культов и религии древних скандинавов, о чем свидетельствует его символ: ритуальный серп друидов и молот Тора, древнескандинавского бога грома, скрещены в сакральном союзе.

Приверженцы этой религии жили замкнутыми общинами и контактов с внешним миром избегали, ибо мир этот был неправильным, «буржуазным». Поль не очень-то представлял, что означает это слово, – наверное, то же самое, что и «грешный». Он всегда держался в стороне от религий и делил их для себя на агрессивные и неагрессивные; коммунизм-ленинизм относился к неагрессивным, поэтому Поль никаких возражений против него не имел.

Он слышал, что коммунисты поклоняются Великому Ленину – мертвому богу, который должен воскреснуть после того, как его учение распространится по всей Галактике и мир преобразится. Коммунисты отвергали деньги, ничего не продавали и не покупали; их общины держали натуральное хозяйство, за счет чего и кормились, а свою технику они собирали из материалов, найденных на свалках. У них были и машины, и компьютеры, и роботы – и все это самодельное.