'Добрых улыбок и теплых объятий, Рысена! Мы с Лином только прибыли в гарнизон после отпуска. В Козеполье все по-старому. Отец расширил дело, Тибо и Госс теперь полноправные мастера, Тибо до того наловчился, что к нему приезжают из самой столицы, особенно после того, как он выковал меч для господина Арка. К Тойе с Белиндой вовсю сватаются, а они, дурочки, все по нашим парням сохнут, особенно Белинда по Тибо, а он твердит 'Не хорошо это, она мне как сестра', а сам последний раз сватов увидал и так горн раскочегарил, что чуть кузню не поджог. У Госса подружка есть в клане, только они это скрывают, а оборотни прознали как-то и уже два раза его ловили и били. Ну как били. Он все же кузнец, хоть и человек, сила-то ого-го. Потом мы с Лином как раз приехали, сходили, объяснили, что к чему. Если сами не поругаются, то может, и поженятся. И Лин с Филис. Они бы еще этим летом поженились, только сама знаешь, куда нам в первый же год на службу с семейством. Но медовый месяц у них вроде уже был, не иначе, больно у Лина морда довольная была, как они из леса вернулись. У Жульки с Кесо скоро приплод будет. Все гадают, что у волка с соболицей народится, даже ставки делают – у них в клане никого кроме волков, сколько себя помнят, в женах-мужьях не бывало. Я три золотых на волков поставил – а на кого еще, вон на Черных Ловцов посмотреть только, и не прогадаешь. Ты не пропадай там, в чужой стороне, Рыська! Скорей бы вы вернулись, что хорошего в том Гаракене. Да, передай Ардену, его в гарнизоне до сих пор помнят, и даже легенды уже складывают. В первый день мне рассказывали, что он один десять крейцев зарубил, а на второй – что пятнадцать. Через неделю, глядишь, дойдет до сотни'.

Росинта прошла в кабинет, поудобнее уселась, и все еще улыбаясь, принялась сочинять ответы.

Глава девятая, идет охота.

Росинта еще с вечера немного поспорила с Арденом. Она было привычно приготовилась выйти в мундире, но муж, как всегда, разумно рассудил, что форма есть форма, даже если она на красивой молодой женщине, и лучше бы ей быть в платье. Разумеется, среди ее обширного гардероба нашлось и на такой случай. В данном случае требовалось удобное, не стесняющее движений, и что б не цеплялось за все подряд. Хорошо хоть верхом сегодня можно было не ездить, все равно экипажи брать.

На улице осень вовсю обживалась, стелила пухлыми перинами облака, сеяла дождь, припасала морозцы. В стихийных трущобах за городским рынком кисли под изморосью соломенные крыши. Еще до рассвета черный полк окружил квартал и облава началась.

Первых детей вытаскивали из куч тряпья, из ящиков, кто-то спал совсем на голой земле. Шум и крики, визг, рычание погнали остальных на крыши и в щели между домами, темные переулки и тупики. Но взрослые были сильнее и опытнее. Одного за другим ловили щенят, котят и даже двух худых облезлых медвежат, черных с белыми острыми мордочками. Были и ребятишки, в смысле люди, не оборотни. Кто-то ожесточенно царапался и кусался, кто-то плакал. Маленькая девочка надсадно кашляла, мальчишка чуть постарше загородил ее, потом в отчаянии обернулся крупным коричневым щенком, зарычал, пошел на обидчиков. Торд схватил его за тощий загривок, поднял, заставляя глядеть в глаза, рыкнул. Щенок одновременно заскулил и оскалился, засовывая свой страх глубже в глотку.

– Укуси еще меня, храбрец, – прохрипел оборотень, засовывая мальца под мышку и подбирая с пола девочку.

Детей сносили к рыночным воротам и сдавали Росинте и другим фаргам. Те принимали маленькие трясущиеся и вырывающиеся тельца, гладили, сколько могли успокаивали, совали в руки (или в зубы, уж что у кого есть) что-нибудь вкусное и сажали в одну из карет с наглухо закрытыми окнами и прочным запором. Пленники, быстренько сжевав взятку (не пропадать же добру) немедленно принимались стучать и царапать, кто вякая, кто завывая.

Арден командовал четко и резко, был как будто везде и все видел. Квартал прочесали уже дважды, но он пошел сам, сначала на четырех ногах, потом на двух. Заглядывал в углы и щели, принюхивался, легко вскочил на крышу заброшенной хибары и вытащил из-за трубы упирающегося всеми лапами тигренка, большого и нескладного, явно подростка.

– Торд, прими, – командир опустил парнишку вниз. Тот напоследок извернулся и клацнул зубами, метя в руку. Арден оказался проворнее на долю секунды, отдернул ладонь.

– Все на месте, выдвигаемся, – коротко скомандовал Фаррел.

– Командир, – перекрикивая шум от запертых в каретах арестантов, обратилась лейтенант. – Их там слишком много, они боятся. Перебьются все. Мы с самыми маленькими поедем, а постарше пусть гвардейцы на руках несут.

– Хорошо, – кивнул Арден. – Разбирайте по одному.

Навстречу странной воинской шеренге и веренице экипажей потянулись повозки торговцев, оглядывались редкие прохожие. У старинного приземистого особняка на окраине, почти у самых городских ворот, процессия остановилась.

– Командир, а может, мы останемся? Поможем... – сгружая медвежонка, прогудел Гест. – Вон их сколько ... разбегается. Разве фарги одни справятся.

– Росинта, командуй, – снимая мундир и закатывая рукава белоснежной сорочки, повернулся к жене Арден.

– Моем, кормим и уговариваем, – распорядилась Рыся. – Воду несите.

– А может, сначала поговорить, объяснить? – робко спросила Талита, пытаясь стащить лохмотья с извивающегося ужом ребенка.

– Как же, оборотням быстро объяснишь, – раздевая все еще кашляющую слабенькую малышку, проворчала Росинта.

Гремя сапогами по камню пола, гвардейцы носили воду туда-обратно, принимали у румяных фарг, тоже мокрых и распаренных, отмытых мазуриков, помогали надеть новенькие с иголочки рубашки и штаны, кому по росту, кому навырост.

Угрюмый парнишка лет двенадцати стоял у стены, глядя исподлобья.

– Что же ты? Идем, – позвала Рыся.

– Не пойду. Что я, маленький? – буркнул пацан.

– Сам вымоешься, – отодвигая ширму, кивнула на лохань фарга.

За длинными столами под взглядами взрослых орудовали ложками бывшие бродяги.

Усталая Росинта вернулась домой затемно.

– Госпожа, ну что там? Как? – встревоженная Жужелка встретила хозяйку на пороге.

– Семнадцать оборотней, одиннадцать фарг, шесть мальчишек и две девочки. Самой младшей четыре, старшему двенадцать. Лечить надо, откармливать, – раздеваясь, рассказывала Рыся.

– А не сбегут, в первую же ночь? – в Жужелке откуда не возьмись, вылезла подозрительность.

– Не сбегут,– зевнула Росинта. – Арден караулы расставил и сам пока остался.

– Ай! – взвизгнула