– Вы не общаетесь?

– Я бы предпочла вообще его никогда не видеть и не знать о его существовании.

– Понятно, – тяжело вздохнул Бестиан. – А мама твоя как отреагировала на появление отца?

– Испугалась, – твердо произнесла я, вспоминая расширившиеся от ужаса глаза мамы, когда появился мой отец. – Она никогда не говорила со мной об этом по душам, всегда держала в себе все переживания. Во всяком случае, ограждала нас с сестрой от своего плохого настроения. Но она совершенно точно была в ужасе, когда увидела нежданного гостя.

– Но отцу твоему не сопротивлялась?

Я покачала головой.

– Не сопротивлялась.

– Как думаешь, почему?

– Да всё просто: понимала, что ничего не может противопоставить. И решила действовать так, чтобы хотя бы рядом со мной и сестрой остаться. А то при ее агрессивном сопротивлении отец вполне мог бы нас с мамой разделить, как мне кажется. И да, предвосхищая твои дальнейшие вопросы: я не знаю, где, как и при каких обстоятельствах мои родители познакомились, а потом расстались. Мама всегда увиливала от ответов, отмахивалась общими фразочками. Ну, я в какой-то момент и спрашивать перестала.

– Расскажи, пожалуйста, подробнее о том промежутке времени, когда вы перебрались в Искандер. Где жили, как тут обустраивались, как ты оказалась в академии Марильды ди Донгер, и вообще… И пожар, меня очень интересует, как ты себя чувствовала, когда пламя соприкасалось с тобой, повторялось ли это после?

– Но какое это имеет отношение к пропаже моей мамы?

– А давай я сам буду решать, что и к чему имеет отношение? – подмигнул Бестиан. – Следователь сейчас я, а не ты, так что изволь занять полагающуюся тебе позицию и просто честно отвечать на вопросы.

Пока рассказывала, так сильно вцепилась в кружку руками, что аж костяшки пальцев побелели. Бестиан слушал меня, задумчиво смотрел на мои руки и в какой-то момент накрыл их своими ладонями.

Я аж вздрогнула от неожиданности и недоуменно уставилась на Бестиана, а тот мягко улыбнулся, ласково поглаживая мои пальцы и пытаясь осторожно вытащить кружку из побелевших рук. Получилось это у него не сразу, потому что пальцы будто одеревенели.

– Тебя всю трясёт, – негромким голосом заметил Бестиан, поглаживая мои ладони и легонько массируя их. – И когда речь об огне заходит, у тебя даже взгляд меняется и становится паническим. Трудно говорить обо всем этом?

– Очень, – не стала отнекиваться я. – С того дня вообще близость с огнем на дух не переношу. Моя сущность моментально просыпается и бежит от него как можно дальше. Я даже не отдаю себе отчета в том, что убегаю от огня, осознаю это уже только после того, как сбежала. Порой из-за этого попадаю в нелепые ситуации, потому что не знаю, как оказалась там, куда в панике сбежала…

– Так вот как ты на козырек окна забралась, когда я огнем на Сабрину полыхнул, – понимающе хмыкнул Бестиан.

Я кивнула.

– Хвост помог удержать равновесие.

Про когти я тактично умолчала. Как-то не хотелось сейчас о них говорить.

– Ты называешь свою проснувшуюся магию сущностью. Не магическим даром, не волшебным умением, а именно сущностью. Почему?

– Наличие хвоста тебя не смущает? – фыркнула я. – Изменение физического облика такого рода уж явно не относится к простым человеческим причудам, поэтому я называю это сущностью.

– Как именно ты эту силу в себе ощущаешь?

Я немного помолчала, думая, как бы аккуратнее сформулировать.

– Временами просыпающийся магический импульс, который я не всегда хорошо контролирую.

– Когда именно просыпающийся, при каких обстоятельствах?

Я пожала плечами.

– Обычно на разных ярких эмоциях. Позитивных или негативных… Главное – ярких.

– Хвост атаковал меня тоже на ярких эмоциях? – с улыбкой спросил Бестиан, делая пометки в блокноте. – Позитивных или негативных?

– Ты сам – одна сплошная эмоция для меня, – хмыкнула я.

Бестиан смерил меня очень внимательным взглядом с загадочной улыбкой, но не стал комментировать фразу про хвост и вернулся к делу.

– Я правильно понимаю, что ты сама не понимаешь, что за сущность в тебе проснулась? – спросил он. – И что в Искандере ты не смогла получить ответы на свои вопросы?

Я снова кивнула. Подумала и добавила:

– Отец запретил мне обращаться к лекарям и вообще искать у кого-либо помощи на тему моей магии. А во всяких книжках-учебниках и древних фолиантах я не смогла найти информации об этом. Вернее, попыталась искать, но быстро осознала, что даже не понимаю, что и как именно искать, поэтому бросила эти бесполезные попытки. Мне и так было чем заняться.

– Каким именно образом отец запретил тебе говорить об этом с лекарями и прочими специалистами? – уточнил Бестиан. – Магическая клятва?

Я неопределенно повела плечом.

– Знаешь, когда тебя, беззащитного подростка, швыряют в стену, ударяя головой до темных кругов перед глазами, и обещают в следующий раз размазать тебя по этой стене вместе с содержимым черепной коробки, если я попробую кому-то рассказать «о своей дряной магии», то как-то очень быстро пропадает желание искать помощи у взрослых.

Бестиан весь напрягся, поджав губы, глаза его расширились. Он так сильно сжал мои ладони в своих руках, что мне на секунду стало неприятно. Но потом Бестиан явно взял себя в руки, ослабил хватку и тихо спросил:

– Отец тебя бил в детстве?

– Почему только в детстве? Он и сейчас меня размазать готов при малейшей моей оплошности, – мрачно усмехнулась я. – Благо в последнее время он от меня отстал, мы с ним с того момента не виделись. Не знаю, надолго ли. Судя по сегодняшнему выпуску газеты, мы с ним скоро встретимся. И я понятия не имею, какую головомойку он мне задаст из-за первой полосы газет. Надеюсь, что хотя бы до целительского крыла не дойдет.

– А что, и такое бывало? – ужаснулся Бестиан.

Я меланхолично кивнула, вспоминая, как мне зельями и чарами сращивали кости на пальцах рук, а я придумывала всякие нелепые отговорки по поводу того, как они у меня вообще оказались сломанными.

Бестиан нахмурился.

– Паршиво, что он оказывает на тебя такое большое давление. Во всем этом чрезвычайно интересна личность твоего отца. Кто он?

Вместо ответа я закатала рукав рубашки, коснулась указательным пальцем невидимой магической печати, которая тут же проявилась, блеснув ядовито-желтым узором.

– Понятно, значит это мне тоже придется выяснить самостоятельно, раз ты дала магическую клятву неразглашения, – вздохнул Бестиан, разглядывая узор на моем запястье.

– Ну не то чтобы по доброй воле дала, – буркнула я.

Бестиан промолчал, сильнее поджав губы. Не знаю, осознанно или нет, но он погладил мои ладони подушечками пальцев в каком-то успокаивающем