Спустя минуту я наткнулась на три двери с надписями: «ТЕХНИЧЕСКАЯ 1», «ТЕХНИЧЕСКАЯ 2» и «ТЕХНИЧЕСКАЯ 3». За ними слышалось гудение генераторов и невнятный треск. На них не было электромагнитных замков, зато требовался старомодный механический ключ.

Напрягая память, я вспомнила отпирающее заклинание, которое переписала у миз Тервиллигер, – оно открывало обычные замки. Я пробормотала фразу на латыни и призвала силу, надеясь, что мне повезет. Магия заструилась в моих жилах, и до меня донесся тихий щелчок. У меня чуть закружилась голова, но, игнорируя недомогание, я начала проверку, решив отпирать остальные двери по мере необходимости.

За первой оказался котел и оборудование для отопления и вентиляции – но ничего, что бы походило на систему подачи газа. Удача улыбнулась мне за второй. Кроме генератора и систем отвода воды я увидела громадный бак с наклейкой. Надпись представляла собой химическую формулу, в которой отображались параметры седативного средства. От бака ответвлялись четыре трубы, промаркированных номером этажа. Помимо прочего у каждой трубы имелся механический вентиль для ручной регулировки. Сейчас все они находились в положении «Включено».

Я не заметила признаков датчика, который бы сигнализировал о чьем-то вмешательстве на этом уровне. Рискнув, я повернула вентиль этажа, где держали заключенных, на опцию «Выключено». Никаких звуковых или световых сигналов не последовало. Осмелев, я собралась отключить и остальные вентили, но вовремя сообразила, что тогда уж точно введу в курс дела алхимиков. Пусть здесь нет датчиков, но если подача газа на уровне одиночек прекратится, алхимики моментально встрепенутся. В камерах содержание газа регулируется индивидуально и сразу видны результаты изменений. Отключение газа на жилом этаже повлияет на сон «перевоспитуемых», а это алхимики заметят не сразу. Да и сами заключенные останутся в неведении. Нам не разрешали спать восемь часов в сутки, поэтому вряд ли у кого-то возникнут проблемы с бессонницей.

Бросить людей в одиночках было непростым решением, но сейчас я ничего не могла для них сделать. Пусть для них все пока будет без изменений – мне необходимо, чтобы газ на нашем этаже был отключен как можно дольше. Судя по размерам бака, он редко нуждался в дозаправке, но рано или поздно обслуживающий персонал придет его проверить и увидит завернутый вентиль. Вот о чем мне надо беспокоиться.

Порыскав по помещению, я нашла другой бак с непонятным химическим составом, хотя готова была поспорить, что там содержится средство, действие которого я изредка ощущала у себя в камере, – оно вызывало возбуждение и паранойю. Им пользовались не столь регулярно, как усыпляющим газом, но я отключила вентиль, соответствующий нашему этажу, – на всякий случай. Нам не нужны лишние стимулы для того, чтобы относиться друг к другу с подозрением.

Бросив последний взгляд на баки, я выскочила в коридор и постаралась справиться с любопытством, связанным с третьим техническим помещением, которое было тоже помечено буквой «П». На сегодня хватит. Мне необходимо вернуться обратно, пока чары не рассеялись. Кроме того, я понимала, что, если сильно припозднюсь, Адриан будет волноваться. Я поднялась по лестнице до нашего этажа и прежде чем взяться за ручку двери, заглянула в дверное окошко. Пусто. Я еле-еле приоткрыла створку, чтобы наблюдатели у мониторов камер ничего не увидели, затем шагнула вперед…

…и налетела прямо на Шеридан.

Она специально пряталась в нише, образованной дверями лифта, и осталась вне моего поля зрения. Я высматривала тех, кто двигался бы целенаправленно, находясь на дежурстве, а не того, кто затаился. А Шеридан определенно искала меня… или другого лазутчика. Наши взгляды встретились – и по ее лицу было ясно, что она меня узнала. Колдовские чары улетучились.

– Сидни! – воскликнула она.

Это было последним, что я услышала. У Шеридан в руке возник шокер, я ощутила резкую боль, а потом мир перед моими глазами расплылся и померк.

Когда я очнулась, вокруг по-прежнему царил мрак. На миг мне показалось, что меня швырнули в одиночку. Но нет – я ошибалась. Здесь вроде бы не было грубых камней, а я по-прежнему оказалась одета в костюм.

Я лежала на холодном металлическом столе, с зафиксированными руками, ногами и головой.

– Итак, Сидни, – произнес знакомый голос. – Мне жаль, что я вижу тебя в столь печальных обстоятельствах.

– А, Шеридан… – процедила я сквозь зубы и на всякий случай попыталась подвигать руками или ногами. Безрезультатно. – Тебе не обязательно прятаться в темноте.

Слабая лампочка зажглась на потолке – тусклый свет вырвал из мрака красивое, но злобное лицо Шеридан.

– Темнота здесь для иной цели. Ты находишься во тьме, потому что твоя душа окутана грехом. Ты недостойна света.

– Тогда почему я тут, а не в одиночке?

– Камера служит для того, чтобы ты размышляла над своими проступками и осознавала свои ошибки, – сообщила Шеридан. – Ты отлично притворялась, но до сих пор ничего не поняла. Ты упустила возможность получить искупление. Кстати, сейчас нам нужно получить кое-какие ответы насчет твоих последних действий. – Шеридан продемонстрировала мою краденую ключ-карту. – Как и когда ты ее получила?

– Нашла на полу, – ответила я. – Вам всем надо быть внимательнее.

Шеридан театрально вздохнула.

– Не лги мне, Сидни. Я этого не люблю. Давай сделаем вторую попытку. Откуда у тебя карта?

– Я уже сказала.

Внезапно мое тело пронизала боль. Странное ощущение зазмеилось по моей коже и заставило вспыхнуть все нервные окончания. Если бы удалось соединить вместе дискомфорт от ударов тока, пчелиных укусов и порезов жесткой травой, получилось бы нечто похожее на то, что почувствовала я. Мука длилась лишь несколько секунд, но я громко завопила и попыталась вырваться.

Свет, скупо озарявший Шеридан, погас и погрузил помещение в темноту. Однако, услышав голос Шеридан, я поняла, что она не двинулась с места.

– Это минимальный стимул и притом короткий. Пожалуйста, не заставляй меня повторять. Я желаю знать, откуда у тебя карта, Сидни. Что ты искала?

На сей раз я не стала врать, а просто промолчала.

Боль вернулась – с той же интенсивностью, но теперь она продолжалась гораздо дольше. Пока она не прекратилась, я не была в состоянии связно мыслить. Меня поглотила чудовищная мука.

Я обожала моменты близости с Адрианом. Не считая того, что он был безумно сексуальный и очень умелый, в те мгновения со мной происходило настоящее чудо. Мой мозг, постоянно пребывающий в размышлениях, уходил на каникулы, а я расслаблялась и целиком сосредоточивалась на ощущениях. Нечто подобное случилось со мной и сейчас, правда, ощущения оказались далеки от секса, насколько это возможно вообще. Я не могла ни о чем думать. Существовали только мое тело и боль, которая пронизывала мои нервные клетки.

Когда пытка завершилась, у меня из глаз полились слезы. Я едва слышала, как Шеридан выпаливает свои вопросы. Она добавила еще пару: «Почему тебя никто не заметил?» и «Как ты вышла из комнаты?» У меня вряд ли хватило бы времени ответить, даже если бы мне хотелось: боль возобновилась. Когда она закончилась – наверное, спустя целую вечность, Шеридан опять накинулась на меня. И весь цикл повторялся снова.