– 21 марта в Вербное воскресенье – зачитана с кафедр всех католических храмов страны. В ней ясно говорилось о нехристианской сущности национал-социализма и несоответствии основам веры возникших среди немецких христиан пронацистских движений, но проводились различия между антицерковными акциями НСДАП и имперским правительством. Папа хотел сохранения конкордата[437].

Для Гитлера опубликование энциклики стало полной неожиданностью. Гестапо конфисковало все захваченные экземпляры, но помешать распространению не смогло. В ответ последовало усиление репрессий. Записи в дневнике Геббельса свидетельствуют, что фюрер в мае 1937 г. говорил о «большом походе» против Католической Церкви. Он приветствовал «радикальный поворот процессов над попами», планировал запрещение целибата, конфискацию церковного имущества, затруднение теологического образования, роспуск монашеских орденов и хотел полностью отобрать у «Церкви право воспитания», подчеркивая, что «только так мы измельчим ее за несколько десятилетий». Как раз в мае в военном министерстве был создан отдел жалоб на религиозные злоупотребления во главе с вышедшим из Церкви голландским принцем майором де Липпе. Задача этого ведомства заключалась в ослаблении влияния христианских конфессий в армии. В 1937 г. и НСДАП официально объявила о массовом выходе своих членов и сторонников из Церкви. Если раньше священнослужителей лишь в исключительных случаях отправляли в концлагерь, то теперь ситуация изменилась. Количество судебных процессов над ними возрастало до июля 1937 г., и в следующем году в «специализировавшемся» на духовенстве лагере Дахау под Мюнхеном находилось уже 304 священника[438].

Казалось, еще немного, и Гитлер решится на разрыв отношений и прямую конфронтацию с Ватиканом. Но этого не произошло. Начавшаяся территориальная экспансия и подготовка к войне переключили основное внимание фюрера к другим проблемам и заставили несколько дистанцироваться персонально от антицерковных акций. В данной ситуации усилилась борьба между Керлом и его сотрудниками, с одной стороны, и радикальным крылом НСДАП во главе с Борманом и Розенбергом, с другой. В отличие от Керла, отстаивавшего модель лояльной централизованной государственной Церкви, Борман выступал за полное отделение государства от Церкви, чтобы, лишив последнюю всех привилегий, путем децентрализации и раздробления ее на отдельные приходы максимально ослабить и в удобный момент вообще ликвидировать. В марте 1938 г. Борман при поддержке органов имперской безопасности дезавуировал все попытки Керла по созданию «лояльной» Церкви. С течением времени позиция министра церковных дел начала меняться. По воспоминаниям Руппеля, он еще 17 июля 1937 г., вернувшись с приема у Гитлера, во время которого в очередной раз тщетно пытался что-то предпринять для Церкви, впервые высказал мысль о необходимости провести основательное дистанцирование ее от государства, чтобы «Коричневый дом» не имел возможности вмешиваться во внутрицерковные дела. К 1938–39 гг. относится популярное тогда в Германии высказывание: «Партия хочет разделения государства и Церкви. Немецкие христиане хотят государственной Церкви. Керл хочет и того и другого»[439].

С присоединением в марте 1938 г. Австрии у Бормана впервые появилась практическая возможность реализации своих идей, и он разработал новый правовой статус Церкви на свободной от конкордата территории «Остмарка». При этом ему после долгой борьбы удалось ограничить компетенцию Керла лишь «старым рейхом». Изданный 28 апреля 1939 г. «Закон о регистрации церковных взносов в земле Австрия» значительно ограничил права религиозных организаций. Правда, несмотря на постоянные инициативы, Борман не смог полностью склонить Гитлера к своей радикальной линии. Когда в мае 1939 г. начальник штаба Партийной канцелярии предпринял попытку распространить австрийские правила на землю Баден, фюрер поддержал возражения Керла. И официальный правовой статус Католической и лютеранской Церквей на территории «старого рейха» в целом не изменился до 1945 г. Естественно, что это было, главным образом, следствием вспыхнувшей мировой войны. Позиции же Керла все больше слабели. В конце 1939 г. Гесс, Борман и Розенберг воспрепятствовали публикации его книги «Мировоззрение и религия – национал-социализм и христианство». В докладе германской исследовательницы Л. Веншкевитц на научном семинаре 1 марта 1969 г. в Тюбингене говорилось: «С неудачей его церковной политики после отставки Имперского церковного комитета судьба Керла оказалась практически решена… Он был не только лишним, но и вызывавшим тревогу, и существуют основания для предположения, что Керла в декабре 1941 г. устранили»[440]. Министр умер, или, что вполне возможно, был тайно убит гестапо в Париже 14 декабря, и его должность оставалась вакантной вплоть до крушения III рейха.

В 1939 г. в антицерковные акции активно включилось только что образованное Главное управление имперской безопасности (РСХА), глава которого Р. Гейдрих относился к числу наиболее активных и убежденных врагов христианства. Вошедшее в состав РСХА гестапо имело в своем составе специальный «церковный реферат», непосредственной функцией которого был надзор за деятельностью религиозных организаций. Усилия различных служб безопасности имели два основных направления: разрушение сложившихся традиционных устойчивых церковных структур, «атомизация» конфессий и тотальный контроль над всеми проявлениями религиозной жизни. В соответствии с этим ставились практические задачи: негласное наблюдение за религиозными организациями, изучение настроений духовенства и верующих, внедрение агентуры в церковные административно-управленческие структуры, продвижение «своих людей» на различные иерархические должности, а также в церковные и общественные фонды, комитеты и т. п. В результате практически во всех крупных конфессиональных организациях различных европейских стран действовала разветвленная агентурная сеть нацистских специальных ведомств. Накануне начала войны многие священники привлекались германскими судами «за измену родине» только потому, что осуществляли молитвенные покаяния за прошлые, настоящие и будущие грехи своего народа. 30 января 1939 г. Гитлер на заседании рейхстага заявил, что не может быть жалости и сострадания к преследуемым служителям Церкви, так как они отражают интересы врагов германского государства. Конкордат с Ватиканом по-прежнему рассматривался лишь как отсрочка решающего удара. 10 февраля 1939 г. умер Пий XI, и на последовавшей вскоре интронизации нового Папы Пия ХII посол Германии сказал вслух: «Впечатляющая и красивая церемония – но это в последний раз»[441].

В конце 1930-х гг. дело дошло до разработки планов создания новой государственной религии. Авторы посвященных этой теме работ обычно пишут о будто бы разработанных Розенбергом параграфах устава нацистской Церкви с заменой Библии книгой Гитлера «Моя борьба» и т. п. [442] Подобные утверждения восходят к документу, якобы добытому американской разведкой, о котором говорилось в речи президента США Рузвельта от 28 октября 1941 г.: «Этот документ содержит план, в соответствии с которым после выигранной Германией войны все существующие в мире религии будут упразднены…, церковная собственность изъята, крест и все другие символы религий запрещены, духовное сословие приведено к молчанию угрозой концентрационного лагеря. Место Церквей должна занять международная национал-социалистическая Церковь, в которой служили бы направленные национал-социалистическим правительством проповедники. Вместо Библии должны быть навязаны и провозглашены в качестве священных текстов изречения из книги фюрера «Моя борьба», христианский крест должен быть заменен свастикой и обнаженным мечом, и,