Бовина хмыкнул. Жрица бросила на него сердитый взгляд и обернулась к Санире:

– Встать сможешь?

Тот промычал что-то неопределённое. Женщина разогнулась.

– Пойду других отпаивать.

– Цукеги… – с трудом выговорил юноша.

– Благодари не меня, а бога-Змея, хранителя нашего здоровья, – пробормотала жрица, несомненно, уже думая о чём-то другом.

Странник помог Санире подняться.

Будто с тринадцатьраз клевцов врезались в череп. Голову пронзила резкая боль. Юноша застонал.

Спустя несколько тяжёлых ударов сердца перед глазами прояснилось, молот в черепе утихомирился, и Санира смог сделать пару шагов.

Погребальный костёр уже догорал. Пламени не было, лишь свет тринадцати факелов освещал устремляющийся ввысь, к небу, столб густого дыма. Порывы холодного ветра время от времени разбивали его, разбрасывая серые клубы по земле, и те ползли в разные стороны, постепенно теряя насыщенность, становясь прозрачными, растворяясь в воздухе.

Людей стало заметно меньше – трудно полночи оставаться на ногах. Как и положено на похоронах, раздавался смех, доносились развесёлые песни, тарахтели трещотки. Чуть в стороне кто-то затеял игру в догонялки.

Санира и Бовина медленно шли через гущу людей.

– Я слышал ваш разговор, – произнёс юноша, морщась от головной боли, которую вызывал в нём каждый шаг. – Значит, у того клочка полотна был какой-то смысл?

Бовина слегка улыбнулся. Не чувствуй себя Санира сейчас столь разбитым, он бы пришёл в ужас от этой улыбки, такой жестокой и полной угрозы.

– Гарола говорил со мной о зажигательных стрелах…

– Да, он сказал мне, – кивнул Бовина. – Знаешь, он уже давно догадался, что Город поджёг человек. Представление с женской фигурой на центральной площади, чья-то прогулка по горящему Городу в наряде Наистарейшей, нападение на тебя – всё это по-другому не объяснишь…

Кто-то схватил юношу за руку. Стараясь не потревожить пульсирующую голову, Санира медленно повернулся. Перед ним стояла Ленари.

– Ну как, сделал всё по-своему? Дорвался-таки! – проворчала она сердито. – Ну? Доволен?

Юноша молчал. Ему было стыдно. И больно.

Бабушка повернулась к Такипи-младшей.

– Беги к Мадаре. Вон он! – её палец указал куда-то в толпу. – Скажи, чтобы возвращался. Наше несчастье уже само нашлось.

Ленари вновь бросила на внука сердитый взгляд. Санира вдохнул холодный воздух, вяло развёл руками. Повернулся к Бовине, но того уже не было рядом. Торговец стоял чуть в стороне и разговаривал с другим разбойником, Десуной. Рот молодого бродяги растягивала странная улыбка, которую Санира считал злобной, а девушки находили таинственной и даже колдовской.

– Тебе нужно много пить, – говорила под ухом Ленари. – Иди к Реке.

Хотелось лечь на землю, вытянуться на спине и застыть так, не шевелясь, не двигая глазами, не дыша. Санира что-то промычал и медленно поплёлся к кромке воды. Пройдя несколько шагов, он повернулся и пошёл к Бовине.

– Это твой знакомый? – удивлённо спросил Десуна. – Не знал, что ты общаешься с местными.

– Мы разговаривали о степных чудовищах, – пожал плечами Бовина.

Что-то мелькнуло в глазах молодого бродяги.

– Я его где-то видел, – сказал он, разглядывая Саниру.

Юноша под его взглядом смутился.

– Впрочем, городок здесь маленький.

Десуна повернулся к страннику и продолжил прерванный разговор так, будто Саниры здесь не было.

– Никуда я с тобой не пойду. И вообще, я отсюда уходить не собираюсь, побуду в Городе ещё несколько дней. Не знаю сколько.

Бовина неспешно кивнул.

– Жаль. Вместе идти было бы безопаснее, – источая каждым словом угрозу, тихо сказал он. – А что ты предлагаешь горожанам для мена? Им ведь только хлеб подавай, а в твоих мешках его, похоже, нет…

Рот Десуны скривился, презрительная усмешка заиграла на губах. Молодой бродяга бросил взгляд на Бовину, потом на Саниру и резко развернулся к юноше всем телом.

– Чего ты здесь стоишь? У нас разговор, даже ребёнок вроде тебя мог бы это заметить!

Санира оторопело смотрел на него. Взрослый человек, жестокий разбойник, торговец без чести и совести, сознательно оскорбил непрошедшего обряд юношу?

– Давай, давай! Беги к маме, быстрей!

Кровь вскипела в жилах, гнев ударил в грудь изнутри, Санира с яростью бросился на Десуну. Купец, конечно, ожидавший этого, метнул в горло юноши кулак.

Знакомая головная боль расколола череп Саниры. В глазах потемнело, в ушах раздался мучительный свист, мир закружился. Юноша, не в силах остановиться, пролетел два шага, которые отделяли его от Десуны, и врезался в него всем телом, однако ни напора, ни мощи, ни прежнего отчаянного, ослепляющего умоисступления в нём не было.

Одновременно рука Бовины на полпути остановила удар Десуны.

Молодой разбойник от толчка Саниры лишь покачнулся.

Санира застонал от стука молотов в висках, согнулся, схватившись за голову, отступил на шаг.

– Да он ещё и хмельного напитка перепил! – весело, будто и не сжимала его кулак ладонь Бовины, ощерил зубы Десуна.

Санира изо всех сил старался остаться на ногах.

– Похоже, это ты немного перепил, – тихо сказал Бовина, и, как всегда, от его слов повеяло звериной опасностью.

Торговец потянул собрата за собой. Десуна упёрся, но не смог противостоять его нажиму.

– Пойдём, я отведу тебя в лагерь, – говорил Бовина.

Санира стоял на месте покачиваясь, держась за голову. Мир всё ещё кружился, но в глазах просветлело, головная боль уже не была такой острой.

Когда он пришёл в себя, Бовины рядом не было. Десуна на самом краю освещённого погребальным костром пространства болтал с Такипи-младшей. Вид у неё был радостно-заинтересованный. Похоже, с ней торговец говорил по-другому.

Санира отыскал глазами Реку и поплёлся туда.

Несколько раз его хватали за руку, чьи-то глаза заглядывали в его глаза, слышались какие-то слова, но он был не в силах отвечать. Оказавшись у воды, он просто лёг на землю. Верхняя часть одеяния сразу намокла, но сейчас это было даже приятно. Юноша погрузил голову в прохладу Реки, почувствовал, как течение зашевелило волосами, унося раскалывающую боль прочь. Когда стало не хватать воздуха, он поднял голову над водой, сделал глубокий вдох и принялся пить.

– Лесные! Какой бред! – мимо проходили какие-то мужчины. – Ведь ясно, что это был кто-то из Города. Что-то творится с Субеди…

Вода глоток за глотком лилась внутрь. Санира никак не мог напиться.

Над Рекой стелился дым костра, приглушённо звучали песни и разговоры, проносились порывы ветра. Где-то впереди, там, где ничто не тревожило течение, в чёрной, как сама чернота, воде отражались звёзды ночного лика богини-Небо. Казалось, граница между мирами там исчезала, и в любой момент оттуда могли выйти к людям богини…