Исполняющие Волю были соперниками. Соперниками, но не врагами. Все они в молодости служили моряками-воинами, потом – капитанами боевых кораблей, затем – чиновниками на важных постах. Каждого из них вывел наверх кто-то из прежних триумвиров, но «Золотого Дракона»[15]каждый добился сам.

– Я уже велел известить Великого Ангана, что урнгурцы напали на Владение,– сказал Луасай, старший по возрасту в тройке.

– Урнгурцы? – спросил второй Исполняющий Волю, Унар.– С чего вдруг им нападать на Владение? Вы полагаете – это действительно Урнгур?

– Да уж не Хурида! – желчно произнес третий, самый молодой из них и самый честолюбивый, Керанраон, высокий красавец с сединой на висках, поджарый, как бегун.– Я всегда ждал подвоха от этих тварей!

– Ты много общался с урнгурцами? – поинтересовался Унар.

Немалая часть доходов от контрабандной торговли с Урнгуром оседала именно в подвалах Унара. Кесан[16], Кунг, Банем, весь северо-запад Конга находились под его контролем.

– Я трижды был в Чагуне[17]! – отрезал Керанраон.

– Лет двадцать назад, я полагаю? – осведомился Унар.

– Двадцать шесть! Но я ничего не забываю, Исполняющий Волю Унар!

– Урнгур? – задумчиво произнес Луасай.– Урнгур… Наши западные земли почти не защищены! Даже здесь, в Далаанге, не более тысячи человек!

– У нас! – уточнил Унар, качнув крупной головой.– И столько же – у Великого Ангана! А, вот и гонец! – воскликнул он, увидев возвратившегося посланца.

– Ты быстро вернулся, человек! – сказал Луасай.– В чем дело?

– Ваша весть не дошла до Великого Ангана, высокие повелители! – Гонец поклонился.– Его стражи сказали: Владыка Конга отбыл два дня назад.

– Куда?

Гонец пожал плечами: кто спрашивает у Великого Ангана?

– Ладно, иди! – Луасай повернулся к соправителям.– Что будем делать?

– Я возьму тысячу наших солдат! – воскликнул Керанраон.– И, клянусь Рогами, от поганых урнгурцев останется только пыль!

– Возражаю! – сказал Унар.– Первое: не пристало Исполняющему Волю размахивать мечом! Второе: кто поручится, что в горах не засело в десять раз больше урнгурцев? А вдруг это – приманка? Великий Анган уехал и наверняка забрал с собой большую часть стражи! Дворец никак не укреплен! Я считаю: ни один солдат не должен покидать Далаанг! Надо вызвать подкрепление из Междуречья!

– Согласен! – поддержал Луасай.

Самый молодой из соправителей буркнул что-то о старческой трусости, но – достаточно тихо.

– Я разошлю гонцов: пусть опросят соглядатаев! – сказал Унар.– Нужно побыстрее найти Великого Ангана! Если он, да не допустят этого боги, столкнется с урнгурцами…

Триумвиры переглянулись. Великий Анган был символом Конга. Единственным, по воле богов, правителем страны. Он олицетворял безопасность даже для Исполняющих Волю. Ведь каждый понимал: не будь Великого Ангана – первым стал бы кто-то из них, а для остальных это было бы концом властвования. Победитель оставит у подножия трона лишь тех, кто ему предан. Луасай и Унар привыкли к настоящему положению вещей, и оно их устраивало. А Керанраон понимал: если Великого Ангана не станет, двое тут же объединятся против него. Ведь он молод, честолюбив и захочет стать первым! И они правы, тысяча проклятых демонов!

– Великий Анган умирает, чтобы пришел новый Великий Анган! – напомнил Луасай.

– У нынешнего нет наследника,– заметил Унар.

– Разве мало у нас кандидатов? – засмеялся Луасай.

Засмеялись и остальные. Напряжение ушло.

– Я разошлю гонцов! – сказал Унар.

– А я займусь обороной! – произнес Луасай.– И не мог бы наш уважаемый Керанраон вызвать войска из Междуречья? Я дал бы письмо к командующему Фарангским гарнизоном, а на юге Междуречья слово Исполняющего Волю Керанраона – первое. Не так ли?

– Да, это так,– подтвердил тот.

И триумвиры разошлись, не заботясь больше о судьбе осажденного соххоггойского замка.

Урнгриа отступили, но не в обычае Биорка было оставлять дело незавершенным. Он прикинул количество защитников: около сотни. Наемники соххоггоя на открытом месте стоили трех урнгриа каждый. А уж на стенах, где невозможно драться единой массой, стражи секли бы солдат сирхара, как колосья в пору жатвы. Да будь Биорк Начальником Стражи, он немедленно сделал бы вылазку и перебил треть нападающих. Вон они уже разбрелись кто куда, как стадо овец без пастыря.

– Рхонг! – рявкнул вагар.– Живо собери всех! И подтяни-ка баллисты: попробуем поджечь этот змеюшник!

Скоро все двенадцать баллист и восемь катапульт Биорка обрушили на укрепления огненные снаряды. Без особого, впрочем, успеха. Защитники были расторопны, материал, из которого построен замок,– не горюч, а стрелки неопытны. Из замка открыли ответный огонь – и подожгли две катапульты.

Биорк поразмыслил – и приказал отступить. Другие Владения могут оказаться более доступными, а соххоггоев на земле Конга довольно. Чего нельзя сказать о запасе его, Биорка, времени. Не хотелось, конечно, оставлять в тылу врага, но ничего не поделаешь…

Уходя, вагар увел всех оставшихся вне замка людей и разрушил все, что можно было разрушить. Еще пару часов отступившие урнгриа, оглянувшись, могли видеть черные столбы дыма, поднимающиеся к небу.

Второй отряд, возглавляемый Санти, ничего не знал о неудаче сирхара. Вечером следующего дня отряд вступил в город Банем.

Начальник гарнизона, «строенный меч», сотник, выехавший навстречу, приветствовал Санти с не понятной тому радостью. Однако через минуту все разъяснилось. Весть о вторжении уже разнеслась по западной части Конга, и жители Банема, ближайшего к Урнгуру города, весьма опасались нападения. Явно неконгайская внешность Эрда не смутила сотника, поскольку рядом с ним ехал Иллан, на нагруднике которого сиял знак стража соххоггоев. А уж доспехи обоих внушали понимающему огромное уважение. Один лишь длинный меч Иллана, в черных, инкрустированных гранатами ножнах, с рукоятью, оправленной в черное серебро, стоил больше, чем все снаряжение сотника, включая и породистого рыжего парда.

– Достойный Эрд! – представил Иллан светлорожденного.– А я – начальствующий Иллан!

Санти держался чуть в стороне. Он прилетел лишь сегодня утром и уже отпустил Серого. Надолго. В своих богатых одеждах он походил на молодого чиновника или сына высокопоставленного лица. Группа телохранителей из стражей соххоггоев, окружавшая юношу, заставила сотника теряться в догадках.