— Как вы здесь оказались?

— Спрятались, — буркнула девочка и отошла вглубь комнаты, там села на диван, по которому были раскиданы одеяла и подушки.

— Да, — согласился с ней мальчик. — Мы сначала ничего не поняли, пошли гулять на речку, в магазин зашли, мороженого наелись, а потом эти полезли отовсюду. Вон Нику чуть не съели, нашу Дану сожрали, когда она за Нику заступилась, ну, мы сначала дома прятались, а там света совсем нет, а потом Ника вспомнила про этот подвал, и мы сюда прокрались.

— А Дана — это собака?

— Да.

— А как тебя зовут?

— Павлик, — сказал мальчик.

— Будем знакомы, Иван, — Иван серьезно пожал мальчику руку, обернулся к девочке: — Вероника, ты меня не бойся, я вам ничего не сделаю. Если надо будет — смогу защитить. Так что не беспокойся. А пока давайте так. Мне чуток соснуть надо. А вы бы пока умылись да поесть бы чего приготовили. А что воняет так?

— Туалет не работает, воды нет.

— Ничего, там вентиль переключить надо, и все будет нормально. Сейчас сделаю. Жаль, вытяжка не работает, но ничего, что-нибудь придумаем, я сейчас сниму решетки, отток воздуха возобновится.

После того как все было исправлено, вонь уменьшилась, а может быть, Иван принюхался. Он вытащил из рюкзака спальник, сдвинул в угол бильярдный стол, расстелил одеяло прямо на нем, рядом положил дробовик.

— Оружие не трогать!

Потом залез на стол и мгновенно уснул. В первый раз со смерти Марии он заснул спокойно. Спал он недолго, но крепко и проснулся от возни возле двери. Какое-то время он не шевелился и слушал, что говорят дети.

— Надо отсюда уходить! Они не оставят нас в покое!

— Подожди!.. Вот проснется Иван, тогда и пойдем. Он, наверное, и пришел, чтобы нас увести отсюда. А так — куда ты пойдешь?

Дети яростно шептали, кто и что именно говорил, Иван разобрать не мог. Кажется, на этот раз отсюда хотела уйти Вероника. «Не доверяет, — решил Иван. — Что ж, вполне разумно. Доверять первому встречному верзиле, пусть он и твой сосед, не стоит».

— В самом деле, куда? — громко спросил он и сел на столе.

Дети замерли. В руках Вероники Иван заметил сумку. Кажется, девчушка всерьез собралась покинуть подвал.

— Ты храпишь! — почти с ненавистью произнесла Вероника.

— Ну, вряд ли это повод уходить отсюда, — возразил Иван.

Дети чего-то не договаривали.

— Ну-ка, давайте рассказывайте, в чем дело, — потребовал Иван. Он взял за руку Павлика, отвел его на диван, усадил там, потом вернулся к дверям за Вероникой, но та вырвала свою руку, сложила руки на груди и отвернулась.

— Как хочешь! — Иван сел на край стола, посмотрел на детей. — Так в чем проблема?

Павлик встал с дивана, на этот раз сам взял Ивана за руку и отвел его в угол. Там он лег на живот и прильнул ухом к полу. Махнул Ивану:

— Иди сюда! Слушай!

Иван растянулся на кафельном полу на животе, в свою очередь прижал ухо к полу.

И отчетливо услышал, как в глубине кто-то скребется.

— Роют! — сказал Павлик, как будто это могло все объяснить.

— Кто? — спросил Иван и тут же обругал себя за этот дурацкий вопрос. Что мог знать ребенок?

— Мы не знаем, — сказал Павлик, — но это уже два дня. Сегодня сильнее. Они близко.

— А это кто — люди?

— Нет, — Павлик горько вздохнул, — не люди. Мы стучали — они не отвечают… Ника говорит, что мы их только на себя навели…

Даже думать не хотелось о том, кто это там, под землей, может рыть.

— Да ты не бойся, тут бетон сантиметров сорок толщиной. Нас им не достать, — как можно убежденней сказал он Павлику.

На лицах детей отразилось разочарование.

— Ты не видел, что они сделали с домом соседей! — возразил после некоторого молчания Павлик.

— Не видел, — согласился Иван. — А что сделали?

— Дома больше нет! — звонко крикнула со своего места Вероника. — И этого скоро не будет.

Павлик промолчал. Он глядел на Ивана с такой надеждой, что тому стало не по себе. Конечно, он же взрослый, он должен что-то придумать… Только что он может придумать в ситуации, где каждую секунду не знаешь, с чем столкнешься?

— Давайте так, — решил Иван. — Сидите пока здесь, я схожу посмотрю, что у соседей, — сказал он командирским голосом, взял дробовик, сунул в карманы кителя пару обойм. — Дверь за мной закроете. Если услышите шум, выстрелы или еще что-то — не открывайте и не высовывайтесь. Откроете только мне, я позову. Понятно?

— Понятно… — сказал, тяжело, не по-детски, вздохнув, Павлик.

Вероника кивнула, все еще недоверчиво глядя на Ивана.

— А если ты не вернешься? — спросила она.

— Я вернусь, — твердо сказал Иван. Пошел было к дверям, но остановился. Детей надо было чем-то занять, чтобы они не думали о плохом.

— Ты бы лучше поесть приготовила, — сказал он Веронике, — я голодный как волк. Там же консервы есть, печка, ну?

— У нас консервного ножа нет! — шмыгнул носом Павлик. — И спичек мы не нашли.

— Ну, елки! — Иван еле сдержался, чтобы не выругаться по-настоящему. Надо же, от каких мелочей иногда зависит человеческая жизнь. Он открыл рюкзак, достал консервный нож, выложил на журнальный столик коробок спичек. — Давайте, домовничайте! Что вы ели-то все это время?

— Сухари… — тихо сказала Ника.

— И компот! — подхватил Павлик. — И еще макароны сухие!

Ивану стало ясно, отчего они такие худые.

— Там тушенка есть и консервированные овощи. Да, макароны можно сварить. Воду я пустил. Так что давай, девочка, накорми мужчин… А ты, Павел, помогай хозяйке. Самое простое: сварите макарон, слейте воду и тушенки туда добавьте. Посолить не забудьте. Ну, я пошел.

В каминной выбили два окна, подушки на диване распотрошили с особой яростью: обрывки наполнителя валялись по всей комнате. Под ногами хрустело битое стекло. Иван убедился, что в комнате никого нет, и не удержался, посветил на стену — из-под покрытого трещинами стекла со старой фотографии на него смотрели мать, отец и сам Иван. У Ивана перехватило горло. Прошло совсем немного времени, но, казалось, что все это было в каком-то другом, прекрасном и далеком мире. Внезапно со стороны окна Иван услышал шорох, он метнулся к окну, выглянул из него. Кто-то бросился прочь вдоль стены. Иван вскинул «Сайгу», но стрелять не стал. Решил не привлекать лишнего внимания к дому.

Он вышел с черного хода, ведущего в сад, медленно обошел вокруг дома, закрывая ставни — на всякий случай, дошел до крыльца, поднялся на него, стараясь заглянуть через забор. В темноте видно было очень плохо, и единственное, что Иван увидел совершенно отчетливо, — соседской крыши на привычном месте не было. Иван подошел к забору. Там, недалеко от бани, было отличное место, откуда он лазил в соседский сад за яблоками.