А Симон Петр, стоявший во дворе, когда приступили к нему слуги Анны и сказали: «Ты из Галилеи, уж не с Ним ли ты?» — трижды отрекся он от Сына Человеческого. А для страждущих учеников путь один от руин дома сего к древу одинокому белому.

Август 200… г., Санкт-Петербург

Голова болела, и думалось плохо. Но Николай старался — слишком серьезные и неприятные произошли этой ночью события. Разбитая голова, украденная шкатулка, пожар в Анькином доме и пропавшие оригиналы дневника и писем Маннергейма — не много ли случайностей?

Напрашивался вывод: существует кто-то неизвестный, «охотник» — назовем его так, все это устроивший.

Николай никому не рассказывал о письмах, которые привезла Анна из Финляндии, и, если честно, до сих пор относился к этой попытке кладоискательства чуточку снисходительно.

Автор писем — не капитан пиратской шхуны, грабивший в Карибском море испанские золотые галеоны, а потом зарывший награбленное на необитаемом острове, опасаясь, что команда поднимет бунт в жажде добраться до его доли двойных дублонов и драгоценных самоцветов.

Письма своим друзьям-сослуживцам отправил маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм — крупный политик, бывший регент и президент Финляндии, сумевший, находясь в годы Второй мировой между молотом и наковальней — фашистской Германией и Советской Россией, — сохранить независимость своей небольшой страны.

Талантливый полководец и военный стратег, успешно воевавший еще в Первую мировую, он на протяжении пяти лет силами крошечной финской армии сдерживал на Карельском перешейке советскую военную махину.

Возможно, маршал, тихо доживавший свой долгий век в Швейцарии за написанием мемуаров, решил напомнить о себе близким людям и придумал этот своеобразный розыгрыш с кладом. Недаром на фотографии у него такой хитрой прищур. Сразу видно: мистификации ему были не чужды.

Но, с другой стороны, весной 1944 года Маннергейм действительно что-то спрятал на островах Выборгского залива. Да и «охотник» совсем не похож на нелепого чудака, увлеченного разгадыванием старых мистификаций.

«Скорее, — подумал Николай невесело, — похож он на серьезного профессионала. Так много успеть за какие-то пару часов — очень непросто. Откуда ты взялся, такой умелый, на наши головы?..»

Николай разозлился — его всегда бесила невозможность ответить обидчику.

«Ладно, — успокаивал он себя, — что толку злиться. Давай-ка лучше займемся пловом».

Николай неплохо готовил. Его кулинарный репертуар состоял в основном из азиатских блюд, экзотичных для здешних северных мест. А с пловом была отдельная история — он научился его готовить еще подростком, по настоянию отца. Приготовление плова было мужской семейной традицией. И хотя семью жестоко перемололо время, это блюдо осталось своеобразной фамильной ценностью, передаваемой из поколения в поколение.[14]

Первым делом он поставил промываться рис. Это лучше сделать загодя — замачивать в воде его нужно не меньше двух часов. Правильный рис — это главное в плове. Чтобы он не слипся противными крахмальными комками и не напоминал потом детскую кашу, а был рассыпчатым и красивым — зернышко к зернышку, нужен особый сорт. В Петербурге не легко найти девзиру — специальные сорта выдержанного не обмолоченным риса, что продают на азиатских базарах от Душанбе до Алма-Аты. Но нашлась замена — так называемый «Золотистый», обработанный паром. Особенно неплох мистралевский «Индиго». Но даже его Николай предпочитал промывать достаточно долго. Ставил миску с рисом в мойку и включал воду, обязательно холодную, время от времени осторожно перемешивая и сливая крахмальную муть.

Потом достал видавший виды казан — в чугунном горшке, а тем более в кастрюле плов обязательно пригорит. Налив на дно казана немного оливкового масла, он привычно пожалел об отсутствии жирной баранины. По правилам, сначала в казане растапливают немного курдючного сала, впрочем, это уже изыски. Ну что делать — не живут в Петербурге жирные бараны, а раз так — подойдет любое мясо.

Пока калилось масло, Николай нарезал кубиками кусок свиной шеи и порубил несколько хранившихся в морозильной камере бараньих ребрышек — для любителей погрызть, да и с костями — вкуснее, и нарезал полукольцами лук. Убедившись по легкому дымку, появившемуся над казаном, что масло уже перекалилось, сложил туда лук — пусть пожарится до золотистого оттенка. Пропорции необходимого набора продуктов очень просты. Идеальны для плова равные доли мяса, лука, моркови и риса. Ну вот — лук и готов. Достав его шумовкой, вновь раскалил масло и на большом огне стал обжаривать мясо — лучше делать это небольшими порциями, чтобы оно не успело дать сок, а покрылось аккуратной коричневой корочкой. Пока обжаривалось мясо, он выбрал три крупные головки чеснока — чистить не надо, лишь стряхнуть шелуху — и занялся морковью. Поскоблив ножом оранжевые нарядные и сочные морковины, настрогал их тонкими полосками на горизонтальной терке. Правильнее, конечно, нарезать ножом, но уж больно долгая это процедура, на терке значительно быстрее — главное, не увлекаться и беречь пальцы от острых стальных резаков. К тому моменту, когда нашинкованная морковь заполнила миску аккуратной оранжевой горкой, все мясо уже обжарилось. Теперь его вместе с луком нужно вновь загрузить в казан и добавить приготовленные головки чеснока. Именно в этот момент предстояло создать вкус будущего плова — добавить специи и соль. Посолил Николай осторожно — потом можно добавить или при закладке чуть больше посолить рис. Теперь перец — сначала красный, лучше — отламывая кусочки от засушенного стручка, потом молотый черный — и попробовать, помня, что в результате — будет острее. И наконец, главная специя — зира или кумин — его темно-коричневые игольчатые зернышки сообщали плову непередаваемый азиатский тонкий привкус и аромат. Зиры должно быть много — на семилитровый казан Николай добавлял не меньше пяти граммов, или половину маленького пластикового пакетика от рыночных торговцев. Немного молотого кориандра — ему нравился чуть сладковатый вкус семян растения, больше известного как кинза. Можно, если есть, добавить сушеные ягоды барбариса. Со специями покончено — Николай долил в казан кипятка, так, чтобы вода не выступала поверх мяса, а потом аккуратно закрыл булькающее ароматное варево слоем моркови и убавил огонь — перемешивать плов теперь уже нельзя, пусть неторопливо варится — не меньше получаса. Пришла пора риса — слив воду, Николай слегка посолил влажные зерна и добавил куркумы — этот желтый порошок, известный еще как индийский шафран, придаст готовому рису нарядную окраску. «Жаль, нет айвы, — вздохнул он, — с ней аромат плова просто убийственным получается».

Уложенные поверх риса желтые ломтики терпкого кисло-сладкого вкуса создают замечательный контраст острому мясу. Заменить ее нечем — яблоки, даже самые крепкие, развариваются, превращаясь в неаппетитное месиво, но можно добавить изюм — лучше, чтобы он был покислее. Ну вот, зирвак — мясо с луком и морковью — уже готов. Перемешав рис с горстью светлого сушеного винограда, Николай выложил все это в казан поверх уже обмякшей моркови и разровнял верхний слой. Теперь нужно аккуратно, по стенкам казана или установив в центре блюдце, налить горячую воду, так, чтобы она не размывала плов. Важно, чтобы вода стояла над рисом — слой должен быть не меньше двух сантиметров, но больше — тоже не надо, иначе замучаешься потом выпаривать. Николай облегченно вздохнул — теперь все в воле Аллаха, и если Всевышний будет милостив, то получится плов, вкус которого запоминается надолго. А пока на плите творится кулинарное таинство — можно перекурить.