Так скоро?!

Сознание ещё трепыхалось в теле, когда впереди показался неподвижный силуэт Лейфа – на фоне яркого света от носовых фонарей корабля...

Корабля?..

* * *

– Хоть убей, никогда не поверю, что на Юнивёрс напала неизвестная раса! – Алан эмоционально всплеснул руками. – В исследованном космосе просто-напросто нет неизвестных цивилизаций такого уровня. Все развитые расы имеют своих представителей в Ассамблее; те же, что ещё не получили членства в Юнивёрсе, вообще не способны выйти в космос. Кто? Кто-о, До-фа-соль?!

– Точно не миноры, – тихо сказал он.

Алан промолчал. Ему тоже не верилось, что за невообразимыми актами геноцида стоят именно миноры. А вот за другие расы он поручиться не мог...

– Имей в виду, что применительно к космосу не существует понятий "далеко" и "близко", – заметил минор. – Расстояние – величина чисто эмпирическая. Тебе самому прекрасно известно, как легко преодолеваются даже самые колоссальные расстояния. Нуль-переход способен соединить две любые точки пространства. Любые, Алан.

– Допустим. Но тебе не кажется странным, что гипотетическая иная раса предпочла начать знакомство с нами с уничтожения населённых планет?

– Я могу назвать как минимум шесть мотивов для этого. Если немного подумаю – то и больше. Но рассуждать на эту тему бессмысленно. Мы не знаем, на чём строится их логика.

– Скорее, есть ли она вообще, – буркнул Алан.

– Логика есть всегда. И у всех.

– Да, только у кого-то она вывернута наизнанку.

– Смотри, – вдруг сказал минор. Алан вгляделся в монитор и обнаружил россыпь алых точек.

– Метеоры? – он поспешно активировал защитный экран, одновременно сбрасывая скорость.

– Скорее уж, космический мусор.

Мимо сиротливо проплыл обломок корпуса разрушенного катера. На серебристой обшивке был четко виден слегка сплющенный с боков пятиугольник с пятью слонами внутри, бредущими по кругу, – герб Ойкумены. В груди у Алана что-то шевельнулось. Корабль человечества.

– Так, увеличь изображение.

Компьютер послушно приблизил картинку. Среди осколков фюзеляжа вращались две фигурки в защитных костюмах.

– Люди, – прошептал До-фа-соль.

– На них скафандры, – Алан уже разворачивал корабль. – Возможно, они ещё живы. Скорее, До-фа-соль, помоги мне!

Пятью минутами спустя Алан с любопытством разглядывал спасённых: молодая девушка, на вид едва ли старше восемнадцати, и мальчишка лет четырнадцати. Помощь подоспела очень вовремя: кислород у обоих был на нуле, и хотя и девчонка, и парень были в сознании, от пережитого потрясения они были не в состоянии что-либо рассказать.

– Вроде бы живы, – Алан обернулся на своего напарника. – О большем судить не возьмусь.

– Живы, – вынес вердикт До-фа-соль, подходя ближе. – Но ещё немного, и... – он тактично не закончил фразу. – Наши гости – редкостные везунчики.

– И не говори... – Алан усмехнулся. – Если бы нас не пнули на подлёте к Земле, мы не вернулись бы сюда, следовательно, их некому было бы спасать. Получается, мы вернулись не напрасно? После таких вот случаев, хочешь – не хочешь, а поверишь в существование Высшего разума.

Паренёк пошевелился, попытался приподняться на локтях, но почти сразу обессиленно рухнул назад.

– Тише, всё в порядке. Вы в безопасности, – ласково пропел минор.

Интересно, кто они, их случайные пассажиры? Вряд ли это мать и сын – девушка слишком молода, да и внешнего сходства не наблюдается. Друзья-однокурсники? Маловероятно – всё-таки есть заметная разница в возрасте. Брат и сестра? Возможно. Или вообще случайные знакомые, по иронии судьбы ставшие товарищами по несчастью.

Когда Алан поднял девушку на руки, чтобы отнести в единственную имевшуюся на корабле каюту, она приоткрыла глаза и невнятно пробормотала что-то вроде благодарности. Да уж, в последнее время ему явно везёт на красоток-в-беде, с горькой самоиронией подумал он. Оставалось надеяться, что на этот раз его отзывчивость не обернётся против него, как тогда, с альбиной.

В глубокой задумчивости Алан вернулся за штурвал. Что теперь делать, везти их на Птерос? Вроде бы Птерос ещё не закрывал границы. А если у них не в порядке документы или проблемы с визой? Даже орнитты, славящиеся редкостной расхлябанностью и безалаберностью, не смогут закрыть глаза на прямое нарушение таможенного законодательства.

Нет, ерунда какая-то, одернул он сам себя. Его профессиональная подозрительность сейчас совершенно неуместна. Что за привычка во всём видеть двойное дно?

– Я скоро окончательно рехнусь с этой работой, – проворчал он себе под нос, словно ставя тем самым в своих размышлениях жирную точку.

До-фа-соль, однако, его услышал.

– Странная парочка, – очень тихо сказал минор.

Алан изумлённо обернулся на напарника. Из уст деликатнейшего создания, никогда не позволявшего себе какую бы то ни было критику посторонних, выражение "странная парочка" звучало едва ли не ругательством.

– С чего бы такие выводы? – осторожно начал он.

– Девушка ещё куда ни шло, – минор словно бы размышлял вслух. – Только напугана до крайности – и отнюдь не смертельной опасностью, в которой они оказались. Нет, это не страх приговорённого к смерти, а страх окружённого врагами солдата, которому доверили полковое знамя... А мальчик – вот он действительно странный. Можешь мне не верить, но он внушает мне страх. Он выглядит как человек; он, несомненно, человек, – но звучит он иначе.

– Что значит "звучит"? – не понял Алан. – Он же ещё не успел произнести ни слова.

– Человеческий диапазон звукового восприятия слишком ограничен и узок. Нам же доступен весь спектр, все волны и частоты, существующие в природе. Ты знаешь, что тонкие гармонические колебания исходят даже от неподвижных тел? Вот ты сейчас молчишь – но я всё равно тебя слышу: твою усталость, твое смятение, твое раздражение, твой гнев, твои опасения перед грядущим... Даже твои ещё не оформившиеся чувства по отношению к спасенной девушке.

Алан выразительно кашлянул.

– Так вот, этот мальчик – не такой, как все люди. Он отличается. Я не могу понять, в чём именно тут дело, и это беспокоит меня.

– Каждый человек отличается от остальных, – дипломатично заметил Алан. – Это иным расам все люди кажутся на одно лицо... Что, впрочем, взаимно.

– Возможно, – легко согласился минор, на сей раз решив не спорить. И замолчал, не проронив больше ни звука, сколько Алан не пытался возобновить разговор.

* * *

Придя в себя, Фелис первым делом вспомнила о кейсе. Резко села, заработав головокружение, но, заметив свой рюкзак, стоящий на тумбочке у изголовья, успокоилась. Осмотрелась.