Указательным пальцем провожу по его щеке. Он хватает мою руку и целует.

— Очень хочу, Лисенок. Всегда хотел. А ты? Ты хочешь?

Смотрит с надеждой.

— Безумно, — стараюсь выглядеть искренней.

Сползаю со стола и разворачиваю нас так, что теперь Арман упирается задницей в стол. Он теперь уже удивленно смотрит на меня.

— Не нравится? — спрашиваю, расстегивая ремень на его брюках и глядя ему прямо в глаза.

Арман переводит взгляд на мои руки, потом опять на лицо. Сглатывает и произносит хриплым голосом:

— Нравится.

Тянется руками ко мне.

— Руки! — строго смотрю на него и он покорно кладет их обратно на стол.

— Я не узнаю тебя, Лисенок, — слабо улыбается. — Но такой ты мне нравишься больше. Не останавливайся.

Наклоняюсь к нему и шепчу в самое ухо:

— Закрой глаза.

Он хмурится. Но я целую его в щеку и он послушно зажмуривается.

Справившись с ремнем, тяну вниз замок.

Бросаю быстрый взгляд на боксеры. Арман верен себе. Там уже все выпирает.

Беру брюки за пояс вместе с боксерами и резко спускаю их. Стараюсь не смотреть на торчащий теперь член.

— Лисенок, — стонет Арман, запрокидывая голову.

— Не открывай глаза, — провожу рукой по его скуле. — Это сюрприз.

Он тяжело выдыхает.

Внимательно смотрю на это красивое и такое уязвимое сейчас лицо. Быстро разворачиваюсь и бегу к двери. Прикладываю свою карту, открываю дверь и, прежде чем захлопнуть ее за собой, слышу в спину:

— Лисова! Сука! Стой!

Сама ситуация забавляет меня. Я выбегаю за дверь, оглядываюсь. И уже спокойно возвращаюсь к своему кабинету.

Весело. Если бы не было так грустно… Мысли о Дженабе на дают мне расслабиться.

Ведь я сейчас обманываю его. Он мне доверяет, а я…

Но, с другой стороны, Арман. Почему его близость так действует на меня. И этот его взгляд.

Сегодня он смотрел на меня иначе. Что-то новое читалось в его глазах. Но что?

И он доверился мне. Раньше такого не было…

Господи, как трудно… Такое кажущееся близким облегчение растаяло за мгновение. Мне опять тяжело. Я опять чувствую вину за свои поступки.

И я знаю, где искать корни этого чувства вины. Я поступаю неправильно. По отношению к Дженабу. Неправильно.

Я не должна была соглашаться на этот брак. Теперь он мне кажется таким абсурдным.

Да, я благодарна ему. Но это же не означает, что за все надо платить своей свободой.

Мы ведь даже не целовались. И я представить себе не могу, как это произойдет.

Почему раньше меня это не беспокоило? Почему?

До возвращения Армана в мою жизнь меня все устраивало. Все было почти идеально.

Но появился он. И опять все разрушил.

Что же мне делать?

Я сижу в кабинете и бессмысленно смотрю в окно. В небо. Все запуталось еще больше.

Я даже не могу понять, чего же я хочу на самом деле. Знаю только одно: не хочу ни за кого замуж. Не хочу. И уезжать никуда не хочу. И быть генеральным директором тоже не хочу.

Просто хочу остаться одна. Мне это просто необходимо. Побыть одной. Привести мысли в порядок. Впервые за долгое время их так много в моей голове.

И этот бесконечный поток мыслей прерывает Дженаб.

— Ну как ты тут? — спрашивает он, входя в кабинет. — Привыкаешь?

Улыбается и от этой его улыбки мне становится еще хуже.

Я не буду рассказывать ему ни об Антоне, ни об Армане. Это уже не важно. Теперь не важно.

— Да, посмотрела отчетность, — отвечаю, не глядя ему в глаза. — Дженаб, я хотела поговорить с тобой.

— Давай позже, Елизавета, — он смотрит на часы. — У нас скоро встреча в офисе партнера. А у меня еще есть дело тут. И я хотел бы, чтобы ты помогла мне.

— Конечно, — соглашаюсь.

Бизнес и правда важнее той чепухи, которой забита сейчас моя голова.

Мой взгляд скользит на стол и я вспоминаю о документах, которые принес Антон.

— Дженаб, Антон заходил.

— Что ему было нужно? — хмурится он.

— По работе, Дженаб, — так неудобно, что я вынуждена его обманывать. — Он принес какие-то документы мне на подпись. Но я хотела у тебя спросить.

— Правильно, — кивает Дженаб.

Подаю ему документы. Он пролистывает их.

— Все нормально, — возвращает мне. — Это документы с субподрядчиками. Ничего опасного. Подпиши.

Я все еще сомневаюсь, но Дженаб подсовывает мне последнюю страницу.

— Вот здесь, — говорит он и я ставлю свою подпись.

— Ну, все, — Дженаб откладывает документы на край стола. — А теперь пойдем. Поможешь мне.

И мы идем в его кабинет. Он располагается на этом же этаже, но в другом крыле.

— Садись, — он показывает мне на диван в углу кабинета. — Будешь чего? Кофе? Сок?

Мотаю головой.

— Светлана, позови ко мне Армана, — говорит Дженаб секретарю, ослабляя галстук и садясь в кресло.

Я вздрагиваю и очень надеюсь, что это мое движение остается незамеченным. Арман?! Зачем?! Сердце начинает бешено колотиться.

А что, если Дженаб все видел на камерах? Господи, пожалуйста, нет.

Дженаб не смотрит на меня и это хорошо. Потому что все эти минуты в ожидании Армана я буквально трясусь.

Наконец, открывается дверь и входит Арман. Он не видит меня.

— Звал, отец? — говорит он и проходит к столу.

— Садись, — показывает Дженаб ему на кресло напротив себя. — Есть разговор.

Арман садится.

— Я просмотрел твои расходы, — начинает Дженаб.

— С целью? — в голосе Армана легко различимо недовольство.

— Давно не делал этого, — спокойно отвечает Дженаб. — Решил проверить, как ты расходуешь семейные деньги.

— И?

Дальше Дженаб начинает перечислять какие-то суммы. Я не особо вслушиваюсь. Не очень понимаю цели своего нахождения здесь.

Слышу только, как Арман что-то поясняет отцу и в его голосе явно чувствуется раздражение.

Потом повисает тишина.

— Вот, видишь, Елизавета, — Дженаб обращается ко мне, — когда деньги легко достаются, то обесцениваются. Так Арман?

Арман резко оборачивается и наши взгляды встречаются.