Все святые угодники без дьявола никогда не жили. Были два пустынника, вот один и спрашивает другого: живет ли у него дьявол? «Нет, – говорит этот пустынник, – я не вижу его». – «А мне, – говорит первый, – дьявол так надоел, что хочу бросить свою пустынь и искать другую, авось он отвяжется от меня». Пошел пустынник искать себе новую пустынь, а дьявол за ним – не отстает. Долго ли, коротко ли они шли вместе. Стал пустынник подходить к одной деревне и видит, что дьявол начинает от него понемногу отставать, а потом и вовсе пропал. Пришел пустынник в деревню и зашел в избу к одной вдове; она была богомольная и вела хорошую жизнь. Пожил пустынник у этой вдовы несколько дней и все это время не видел дьявола. Хорошо! Но надо пустыннику и дальше отправляться. Простился он с вдовой и вышел из деревни. Думал пустынник, что больше не увидит дьявола, а не тут-то было, – не отошел он еще и третьей версты, как видит: стоит на меже дьявол и его поджидает. Пустынник и спрашивает его: «Где это, дьявол, пропадал ты? Столько прошло времени, а я не видел тебя». – «А потому не видел, – отвечает дьявол, – что мне нельзя было войти в деревню, где ты был». – «Почему?» – «Потому, что там живет благочестивая вдова и каждую минуту творит Христову молитву, а она жжет нас, дьяволов, как огонь».

Христова молитва коротенькая: «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня, грешного». Вот и все. Эта молитва всех других лучше. Читая ее поминутно, через три года можно и в святые попасть. Есть еще «Верую», так та – длинная, и не запомнишь, а эта коротенькая и спасительная.

Считается, что черта может убить молния. И похоронить его можно только при помощи петуха.

Вот у нас старые люди говорят: громом чертяку на Щучьем мысу выбило. Стали его хоронить, землей засыпать, так три дня возили землю на него, а он все вылазит.

Взяли тогда туесок маленький, землей насыпали, к петуху привязали и до чертяки прогнали, так враз его засыпали.

Было мне лет двадцать. Весной в праздничный день я отправился на Громовой родник, или попросту на Гремучку, – ловить удоцкой рыбу. Просидел я до полдня, накидал чуть не полон горшок пескарей, ершей и голышей. Смотрю: с гнилова угла взмыла черная густая туча. Я вижу, что дожжик будет сильный. Скорей смотал удочки и побежал домой.

Лишь успел выбраться от речки из кустов на чистое место, смотрю: от Громового родника бигёт ко мне мальчик в красной пунцовой рубашке и плачет. Я встал и кричу ему:

– Иди скорей – я тя не трону, а то тя дожжом забьет!

Мальчик бросил плакать да как засмеется… Как вдруг молонья огненным столбом брызнет, инда меня осыпала. Гром как хряснет, я перекрестился, творя молитву. А мальчишка лишь только взвизгнул. Ну, его убило, и на том месте лишь только дым пошел.

Я бегу к мальчику узнать – чего убило грозой, чтобы сказать дома. Ну, был он от меня сажен в десять иль мене. Подошел, где он был и смеялся, гляжу: нет никого, и никаких клочков платья. Вдруг волосы у меня дыбом, аж картуз подняли. Тут я и догадался, что это был не мальчик, а дьяволенок. Если бы он подошел ко мне, то и меня бы убило с ним вместе.

Вот, братцы, я сам, ей-богу, не вру, видал, как Илья Великий своей стрелой и громом бьет демонов за то, чтобы оне не смеялись над православными. А я с тех пор без молитвы никого к себе не подпускаю во время грозы. Будь хоть отец или мать, все равно. Ведь дьявольник может представиться в чей угодно лик. Оне хитры бестии.

Вздумаю и ныне, инда по коже подерет. И как только меня Бог спас! Не будь на мне хреста, пожалуй, и убило бы.

Один солдат вот что устроил. Шел из службы домой, и пришлось ему ночевать в лесной избе. Только повалился, а черт и приходит гнать с ночлега, и предложил солдату в карты сыграть, а кто останется дураком, тому щелчок.

Достал солдат карты, крест пожалованный положил в карман. Пред игрой, когда карты были уже сданы, солдат снял тавлинку и понюхал табаку. Черта это заинтересовало, и он тоже понюхал, но с непривычки хватил много, стал чихать и бегать по избе, а солдат в это время набрал себе из колоды козырей да трефовой масти. И когда стали играть, то черт трефовой масти крыть не может, а солдат кроет козырями да сходит с трефей.

В конце концов солдат оставил в дураках черта. Черт подставил лоб, а он захватил крест в кармане, а и щелкнул им со всего размаху черта в лоб!

Некогда было черту еще играть, кубарем укатился из избы, полно солдата тревожить.

Во время грозы шел солдат мимо пруда и видит: на плотине черт (водяной) ногами в воде болтает, на небо смотрит и Бога языком дразнит, что Он ему ничего не сделает.

Солдат подумал, что «одной смерти не миновать, а двух не бывает», взял ружье (он был с ружьем), зарядил его и вместо пули положил пуговицу, которую тут же отрезал от своей солдатской шинели, прицелился и выстрелил в черта.

Черта тут же разнесло в прах, так что с неба послышалось радостное восклицание: «Ага!»

Так солдат убил черта и сам сгинул тут же без вести. Говорят, что за солдатом сошло с неба светлое облако и он был взят живым на небо за убийство черта.

Мужик рыбу ловил на Амборских озерах (там, где скиты), увидал черта на заязке. Черт сидит, качается и говорит:

– Год году хуже, год году хуже, год году хуже!

Мужик его веслом и хлопнул:

– А этот год тебе хуже всех!

Да и убил.

Собралась раз о Святки посидка. Много плясали, в игры играли, пели. Ребята разбаловались и стали выдумывать, что бы такое почудней сделать.

Вот один парень и говорит:

– Дай-ка попытаю (испробую), как люди давятся! До смерти не задавлюсь же на глазах у всех! Вы меня, ребята, подержите, а я в петлю голову суну.

Все рады: новая забава нашлась. Сделали мертвую петлю, привязали к матице. Только он сунул туда голову да затянул малость – вдруг в дверь становой, да как гаркнет:

– Кто тут давиться задумал! Я вот сейчас всех вас разберу!

Все по углам расскочились, кто к дверям бросился: глядь – никакого станового не бывало, только метель крутит, да ветерок воет и снег переметывает.

Подошли все к парню, а он и вправду задавился: висит в петле да покачивается. А становым-то враг-от прикинулся да на людей мороку навел.