– И это говорит мой друг!

– Друзей не выбирают, – сказал Пашка. – Друзья сами находятся. Где бы достать оружие? Могли бы с запиской переслать и какой-нибудь пистолетик. Без оружия мне будет нелегко.

– Никуда ты не пойдешь, – сказала Алиса. – Мы должны делать вид, что мы – глупые туристы, которые ровным счетом ничего не поняли и страшно боятся заразы. Мечтают об одном – чтобы их отправили домой. Ясно?

– Ничего не ясно. Я – человек действия.

– Вот и действуй. Только молчи. Нам с тобой доверили тайну целой планеты… А если тебя схватят, кто тогда сообщит на Землю?

– Испугалась?

– Не испугалась…

Они не успели доспорить, потому что за окном послышались выстрелы.

Пашка с Алисой осторожно выглянули наружу.

По улице бежал зигзагами пушистый брастак. За ним – два черных человека, которые палили из бластеров. Смертоносные белые лучи метались по улице, плавя камни домов, оставляя в асфальте глубокие желоба, разнося стекла.

Поравнявшись с гостиницей, котенок метнулся к ее стене и исчез. Алиса прижалась носом к стеклу, но не увидела, куда он делся.

Черные люди тоже остановились под самым окном и принялись палить из бластеров куда-то вниз.

– Эй, вы! – крикнул Пашка. – Немедленно прекратите!

– Молчи! – Алиса оттягивала его от окна. – Ты все погубишь.

– А что же делать?

– Думать надо. Думать надо уметь.

– Значит, притворяться?

– Да, притворяться. И советую тебе нацепить свои ходули и привести в порядок парик. Может, даже лучше, что ты туристка с Пилагеи. И пускай ты будешь не простая туристка…

– А кто? – спросил Пашка, доставая из-под кровати ходули и со вздохом прикрепляя их к башмакам.

– Ты – двоюродная дочка хранителя государственной корзинки.

– Это ты сейчас придумала?

– Нет, я где-то читала о государственной корзинке. Что в ней носят, не знаю.

– А почему двоюродная дочка?

– Потому, что у пилагейцев очень сложная система родства. Бывают двоюродные и троюродные дети, сводные мужья и близнецы-погодки.

– Обязательно надо слетать на Пилагею, – сказал Пашка.

Он поднялся во весь рост, нахлобучил шляпу, поправил у пояса корзинку.

– Я есть возражаю против заточений в ваш карантин…

Послышался шорох.

Алиса обернулась. Шорох доносился со стороны доставки. Там что-то блеснуло.

– Тише, Пашка.

– Что?

– Смотри.

– Там кто-то есть. Кто там?

Из-за открытой заслонки раздался тихий стон.

Алиса осторожно заглянула внутрь.

Там на пустом подносе, где ребята недавно нашли записку, лежал пушистый брастак.

– Вы кто такой? – спросила Алиса.

– Помогите… – прошептал котенок, – я ничего не вижу… Это ты, Алиса?

– Ой, Рррр!

– Они гнались за мной… меня ранили…

– Пашка, – приказала Алиса, – сейчас же к двери. Закрой на задвижку. Никого не впускай. Ты не обидишься, Рррр, если я выну тебя вместе с подносом?

– Спрячь меня… Вы получили записку? Мы боялись, что ее перехватили.

У профессора археологии Рррр было рассечено зарядом бластера ухо и обожжен бок.

Алиса осторожно перенесла поднос с брастаком на кровать, отыскала в сумке целебный пластырь, спасающий от ожогов и затягивающий раны.

– Потерпи, – приговаривала она, осторожно прикладывая пластырь к голове друга. – Конечно, надо бы сначала тебя обрить…

Рррр, чтобы не стонать, прикусил острыми клыками нижнюю губу.

В дверь громко постучали.

– Пашка, – прошептала Алиса, – задержи их.

– Будет сделано, – кивнул Пашка.

– Откройте! – раздался голос за дверью.

Алиса схватила поднос и бросилась к доставке.

– Я тебя спрячу здесь, они не догадаются, я заслонку закрою.

– Нет. Они меня выследили. Они догадаются.

– Откройте, а то я вышибу дверь! – требовали снаружи.

– Это есть безобразие, – ответил Пашка. – Бедный женщина не кончил скромный туалет, а незнакомый мужчин рвется в дверь. Я буду жаловаться свой двоюродный папа, хранитель государственная корзина на планете Пилагея.

– Плевал я на твои корзинки! – сердился голос. – Немедленно открывай.

Алиса все еще стояла посреди комнаты: не могла сообразить, где бы спрятать Рррр. Под кроватью нельзя – они туда наверняка залезут, и в туалет тоже…

– Быстрее, ко мне в корзинку, – сказал Пашка.

– А вдруг?..

– Некогда думать.

Алиса осторожно переложила раненого брастака в корзинку, и Пашка, сорвав со шляпы букет искусственных цветов, прикрыл ими археолога.

Дверь дрожала от ударов.

– Отходи от двери! – прогремел голос. – Стреляю!

– Не стреляйте! – крикнула Алиса. – Мы открываем.

Она схватила поднос, забросила его обратно в пищедоставку. Пашка уже шел к двери.

– Стой, – сказала она. – Еще секунду.

На подносе были пятна крови. Она выхватила платок и вытерла кровь, а потом приложила платок к носу, словно кровь шла из носа.

Пашка открыл дверь. Оттолкнув его в сторону, внутрь ворвался здоровенный усач в черном пластиковом мундире и в таком же черном облегающем голову шлеме. На шлеме были нарисованы скрещенные космические ракеты, а над ними белый череп.

– Где вы его спрятали? – спросил пират.

Пашка изобразил перепуганную и возмущенную туристку с независимой и благополучной планеты Пилагея.

– Не сметь врываться в мой квартира! – кричал он, перекрывая крик пирата. При этом он размахнулся корзинкой, норовя стукнуть ею пирата, и тот несколько опешил и даже отступил.

В комнату вбежал Мммм, сверкая оранжевым глазом, и остановился на пороге.

– Мой друг, – сказал он, – очень взволнован, прошу его извинить. Он беспокоится о вашем здоровье.

– А что случилось? – спросила Алиса.

– Прискорбное происшествие. Из карантина сбежал один опасный и заразный больной. Представьте себе, что случится, если он вас заразит и вы распространите заразу по всей Вселенной…

– Да-да, – сказал усатый пират. – Карантин, конечно, карантин. Пусть он только мне попадется, я покажу ему, как бегать из карантина.