Превращение раздробленной, покоящейся на собственном труде отдельных лиц частной собственности в собственность капиталистическую есть, конечно, процесс несравненно более продолжительный, тяжелый и трудный, чем превращение капиталистической собственности, фактически уже основанной на общественном производстве, в общественную собственность. Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов.

Товары не могут сами отправляться на рынок и обмениваться между собой. Следовательно, мы должны обратиться к их хранителям, к товаровладельцам.

Для товаровладельца товар не имеет непосредственной потребительной стоимости. Иначе он не вынес бы его на рынок. Он имеет потребительную стоимость для других. Для владельца вся его непосредственная потребительная стоимость заключается лишь в том, что он есть носитель меновой стоимости и, следовательно, средство обмена[41]. Поэтому владелец стремится отчудить свой товар в обмен на другие, в потребительной стоимости которых он нуждается. Все товары не имеют потребительной стоимости для своих владельцев и представляют потребительную стоимость для своих невладельцев. Следовательно, они должны постоянно перемещаться из рук в руки. Этот переход от владельца к владельцу составляет их обмен. Первая возможность отчуждения предмета потребления предоставляется тогда, когда данный предмет имеется в количестве, превышающем непосредственные потребности своего владельца. Если такое условие имеется в наличии, то лица, желающие произвести обмен, должны лишь молчаливо относиться друг к другу как к частным собственникам этих вещей и как к независимым друг от друга личностям. Однако этого-то и нет как раз там, где начался обмен, – в естественно выросшей общине, будет ли это патриархальная семья, древнеиндийская община, государство инков и т. д. Поэтому отдельные члены такого рода общины не могут обмениваться между собой. Обмен товаров возникает скорее там, где оканчивается община, в пунктах ее соприкосновения с чужими общинами или членами чужих общин. Но раз здесь устанавливается привычка обменивать вещи, то она переносится и во внутреннюю жизнь общины. В каком количественном соотношении обмениваются вещи – это сначала всецело зависит от случая. Между тем потребность в чужих предметах потребления мало-помалу укрепляется. Постоянное повторение обмена делает его регулярным общественным процессом. Поэтому с течением времени по крайней мере часть продуктов труда начинает производиться преднамеренно для обмена. С этого момента, с одной стороны, закрепляется разделение между полезностью вещей для непосредственного потребления и полезностью ее для обмена. Ее потребительная стоимость отделяется от ее меновой стоимости. С другой стороны, то количественное отношение, в котором обмениваются вещи, делается зависимым от самого их производства. Привычная практика фиксирует величину их стоимости.

Каждый товаровладелец хочет отчудить свой товар лишь в обмен на такие товары, потребительная стоимость которых удовлетворяет их потребности. Но, кроме того, он хочет отчудить его в обмен за любой из других товаров той же стоимости, независимо от того, имеет ли его собственный товар потребительную стоимость для владельцев других товаров или нет. Но это было бы невозможно, потому что другие товаровладельцы не согласились бы брать в обмен такой товар, потребительная стоимость которого не находила бы у них никакого применения. Поэтому, для того чтобы обмен товаров стал общераспространенным явлением, необходим такой товар, который имел бы потребительную стоимость не для того или другого товаровладельца, но для всех; товар, который давал бы возможность выменять за него любой другой товар; иными словами: необходимо всеобщее орудие обмена.

Задача возникает одновременно со средствами к ее разрешению.

Когда устанавливается такого рода оборот товаров, при котором товаровладельцы обменивают свои собственные продукты на различные другие продукты и приравнивают их друг к другу, то в то же время входит в привычку, что при этом различные товары различных товаровладельцев в пределах их оборотов обмениваются на один и тот же третий товар и приравниваются к нему как стоимости. Такой третий товар, становясь орудием обмена для различных других товаров, непосредственно приобретает, хотя и в узких пределах, характер всеобщего (или общественного) орудия обмена. Это последнее появляется и исчезает вместе с тем мимолетным общественным контактом (соприкосновением), который вызвал его к жизни. Эта роль попеременно выпадает на долю то того, то другого товара. Но с развитием товарного обмена она прочно и исключительно срастается лишь с определенными видами товаров или кристаллизуется в денежную форму.

Товар, который всеми вообще товаровладельцами принимается и употребляется в качестве орудия обмена для всех их различных товаров, есть деньги. Какой товар приобретает такой характер – это вначале зависит от случая. Однако в общем и целом два обстоятельства играют здесь решающую роль. Денежная форма срастается или с наиболее важными предметами, которые получаются извне, или же с предметом потребления, который составляет главный элемент туземного отчуждаемого имущества, каков, например, скот. Кочевые народы первые развивают у себя денежную форму, так как все их имущество находится в подвижной, следовательно, непосредственно отчуждаемой форме и так как образ их жизни постоянно приводит их в соприкосновение с чужими общинами и тем побуждает к обмену продуктов. Люди нередко превращали самого человека, в образе раба, в первоначальный денежный материал, но никогда землю не превращали в этот материал. Такая идея могла возникнуть в буржуазном обществе, достигшем уже значительного развития. Она появилась лишь в последнюю треть XVII столетия, а попытка ее фактического осуществления в национальном масштабе была сделана впервые сто лет спустя, во время буржуазной Французской революции.

По мере того как обмен товаров разрывает свои локальные границы, денежная форма переходит на товары, которые по самой своей природе особенно пригодны для выполнения общественной функции всеобщего орудия обмена, а именно на благородные металлы.

Для того чтобы деньги могли замещать всякий другой товар в любом количестве, а потому могли бы представлять также любую меновую стоимость, нужен такой материал, все образцы которого обладают одинаковым качеством. С другой стороны, так как различие стоимости по величине носит чисто количественный характер, денежный товар должен обладать такими свойствами, чтобы его можно было делить на произвольно мелкие части и вновь составлять из этих частей. Золото и серебро от природы обладают всеми этими качествами.