* * *

Вторая встреча на этот день была намечена с тетей Ивгой. Поговорить нормально в онкологическом институте, ясное дело, не получится. По Вериной просьбе Алиса пригласила Евгению Борисовну к себе домой, а сама ушла.

– И где же моя племянница? – удивилась тетя.

– Она вышла в магазин за продуктами, – солгала Вера.

– Узнаю Алиску! Все в последний миг! Пригласила тетю в гости, а в холодильнике мышь повесилась? – Гостья решительно подошла к большому холодильнику «Бош», раскрыла дверцы. – Ах! Тут же полно еды! – Она с недоумением посмотрела на Лученко.

– Видимо, решила пополнить запасы, – пожала плечами Вера.

Тетя с деловитой стремительностью начала обход квартиры своей племянницы. Бурау трогала предметы, прикасаясь к вещам с осторожностью и уважением. Посмотрелась в золоченое английское зеркало, поправила прическу. Подивилась нескольким миниатюрным статуэткам на прикроватной тумбочке Алисы, определила в них японские нэцке, покачала головой. Взглянула на стеклянный стол с плоским монитором компьютера. Остолбенела перед кроватью, погладила рукой нежнейшее покрывало из белой норки, потрогала роскошные подушки от Фенди.

– В такой квартире хочется разлагаться, правда? Пить коньяк, принимать гостей. Надевать коктейльное платье, – с усмешкой обратилась она за подтверждением к Вере.

– Здесь столько воздуха и света, – подхватила ее коллега.

– При чем здесь воздух и свет? – нахмурилась Евгения Борисовна детскому лепету собеседницы. – Здесь все пронизано богатством! Оказывается, у меня очень богатая племянница… Кто бы мог подумать! Наивная, совсем не меркантильная девочка вытащила лотерейный билет! Уж я толк в вещах знаю, можете мне поверить! Все это стоит не просто дорого, а баснословно дорого! О! Какая кухня! Посмотрите. На этой кухне вообще можно не готовить никогда, но зато чувствовать себя в ней по-королевски. Она больше напоминает салон дорогого автомобиля. В ней столько разных кнопок… Ты смотри! – Тетя Ивга с неподдельным энтузиазмом изучала Алисину обстановку, заглядывая всюду. – Силу огня можно регулировать с помощью компьютера. Надо же! А вот такой себе «бардачок», а в нем – серебряные ножи, ложки и вилки, утопленные каждая в своем углублении. Черт возьми! А бесшумная вытяжка, мощная, как самолетная турбина? Я такое видела. Нет, уйду я отсюда, а то сердце разболится. В ванную комнату пойду. Обожаю все эти новомодные интерьерные излишества!

Пока Евгения Борисовна любовалась ванной, в ее сумке зазвонил мобильный. Вера решила достать трубку. Она неловко перевернула сумку и вместе с телефоном к ней в руки, раскрывшись, выпало портмоне. Вера мельком взглянула на фотографию и тут же положила портмоне обратно, в это время мобильный замолчал. Вера поставила сумку на прежнее место и отошла от нее.

Ивга вышла из ванной.

– Мне нужно поговорить с вами, – сказала ей Вера. – Пока нет Алисы.

– Слушаю вас. – Евгения Борисовна наконец угомонилась. Она уселась в глубокое кресло с таким видом, словно собиралась поселиться в нем навсегда.

– Меня попросила Алиса… Даже не знаю, как начать… – Лученко изобразила некоторую растерянность.

– Ну-ну, смелее! Вы же врач, Вера Алексеевна! – в своем обычном властном стиле подхлестнула Бурау.

– Алиса считает, что после смерти Ксении Николаевны вы присвоили себе некоторые вещи покойной.

– Что? Что вы сказали?! – Цвет лица тети Ивги изменился прямо на глазах. Сначала кровь отлила от кожи, и лицо стало желтовато-мучнистого оттенка с зеленью. Затем прилив гнева сделал свое дело: физиономия приобрела свекольный цвет.

– Ваши золотые часы с бриллиантами когда-то принадлежали Ксении? – спросила Вера.

– Д-да… Ксюша мне их подарила перед смертью, – сказала сестра покойной. И надолго замолчала. Ей нужно было время, чтобы справиться с нервами.

– Мне, человеку постороннему, очень неприятно рыться в этом ворохе грязного белья. Но ради Алисы я вынуждена. Было еще кольцо с рубином, оно у вас на пальце. Золотая цепочка с бриллиантовым крестиком… Я все перечислила?

– Да. Признаюсь. Взяла после смерти Ксюши, на память о сестре. Но зачем Алисе, при ее достатке, эти ценности?! Они ей не так уж и нужны!.. Бедная малышка! – внезапно всхлипнула тетка. Она стала сморкаться в большой мужской клетчатый платок. – Она осталась одна, бедная сиротка, когда ей было только восемнадцать. А мы, взрослые, были слишком заняты своими делами. Она осталась со своим горем одна. Я ни в чем ее не упрекаю. Будь я на ее месте, кто знает, как бы поступила? Но попытайтесь меня понять, Вера Алексеевна! Вам, врачу, я могу исповедаться.

Вера кивнула, сохраняя спокойное лицо, но поморщившись душой. Опять работает интуиция… Интуиция доктора Лученко любила показывать ей не только будущее, но и прошлое собеседников. Еще не раскрыла рот тетушка, еще только собиралась с мыслями, чтобы как-то попытаться объяснить доктору труднообъяснимое, но такое понятное желание оправдаться, – а у Лученко уже появились неясные картинки. Будто она знала и лично видела, как доктор-онколог тащит из дома Бессоновых собственность Ксении, пользуясь тем, что в страшную минуту горя никому нет дела до вещей.

Прежде чем Евгения Борисовна вновь заговорила, Вера тихо произнесла:

– Алиса мне кое-что поручила. Выслушайте, пожалуйста.

– Да, да, да! Я внимательно слушаю вас, коллега!

– Она попросила меня предложить вам выкупить вещи ее матери… Те, которые тогда попали к вам. Как вы уже поняли, она состоятельная женщина. Она готова заплатить столько, сколько вы скажете.

– Но я совершенно не готова… Их же нужно оценить! – Быстрота реакции вернулась к тетке Ивге. Щеки обрели обычный цвет, в глазах вместо слез появился обычный несгораемый энтузиазм. – Я не против, если Алисочка хочет! Нужно найти специалистов, чтобы сказали настоящую цену. И хотя они дороги мне, как последний подарок моей дорогой покойной сестры… – Бурау снова для порядка высморкалась, но уже без слез. – Но если дочь хочет сохранить мамины вещи – это святое! Алиса должна знать… Передайте девочке, что тетя бескорыстна! Я готова ей их продать! Конечно, если будет предложена достойная цена.

Вера была уже по горло сыта «бескорыстной» тетей. Она стала выпроваживать Евгению Борисовну, объясняя, что Алиса вернется домой очень поздно. Ивга неохотно направилась к выходу. Но перед тем как уйти, она участливо посетовала:

– Что-то мне не очень нравится ваш цвет лица, Вера Алексеевна!

– Загар не идет? – усмехнулась женщина.

– Нет. Дело не в загаре. Склеры у вас желтоваты, и… Ну-ка покажите язычок! – Повелительные докторские интонации заставили Лученко продемонстрировать коллеге язык. – А язык-то плохонький. Печеночный язычок! Вот так мы всегда! – вздохнула тетя.

– Да, согласна с вами, Евгения Борисовна. Обычно врачам на себя времени не хватает. Что посоветуете? – На этот раз Вера прислушалась к Бурау без всякой задней мысли.