Ее бессильно свесившейся руки коснулось что-то мокрое и холодное.

Нелл открыла глаза.

Сам. Должно быть, протиснулся в дверь следом за Танеком.

– Хочешь на улицу? – спросила она. – Подожди минутку. Я пока не могу двигаться. Сам видишь, в какой я форме.

Овчарка внимательно посмотрела на нее и разлеглась на полу возле кровати.

Кажется, Сэм зачислил ее в число своих друзей. Он-то знает, что такое боль. Знает и по-своему выражает сочувствие.

Нелл осторожно потянулась к его башке и почесала за ухом.

* * *

На следующий день Нелл уже не напрягалась при падении, но кувырок у нее не получался.

На четвертый день ей довольно ловко удалось перевернуться и откатиться, но зато она очень быстро выдохлась.

На пятый день Нелл впервые и расслабилась, и перевернулась, и вскочила на ноги. У нее было такое ощущение, словно она создала великое произведение искусства. Дело шло на лад!

– Хорошо, – сказал Танек. – Еще разок.

Но в следующий раз комплекс получился у нее лишь два дня спустя. Танек стал швырять ее сильнее, темп тренировки значительно ускорился.

Ежедневно Нелл проводила в спортзале всего два часа, но на это уходили все ее физические и духовные силы. Остаток дня она отдыхала и готовилась к следующей тренировке. При этом Нелл продолжала делать эскизы, разговаривала с Михаэлой, ела, спала, но все эти события проходили как во сне. Реальным был только спортзал, жестокий и непреклонный Танек да еще бесчисленные падения.

Нелл чувствовала, что становится сильней, подвижней, пружинистей. Вскоре Танеку будет уже не так легко ее одолеть.

* * *

Николас услышал звуки легких шагов по коридору.

Нелл снова бродит по ночам. Значит, ей опять приснился кошмар.

Николас перевернулся на спину, глядя невидящим взглядом в темноту.

Таня рассказывала ему о том, как скверно Нелл спит по ночам. Но одно дело – рассказ, другое – наблюдать это собственными глазами. Несколько раз Танек украдкой следовал за бродящей по ночному дому Нелл. Подойти к ней он не решился. Лицо ее было мокрым от слез, вряд ли она захочет, чтобы он застал ее в момент слабости.

Обычно Нелл приходила в гостиную, садилась с ногами на диван и смотрела на картину Делакруа или же вставала у окна и подолгу вглядывалась в силуэт ночных гор. Иногда это продолжалось час, иногда два. Потом она возвращалась к себе.

Что она там делала? Спала? Или, может, просто лежала?

Если и спала, то самую малость. Днем она всегда на нервах, словно висела на тоненькой ниточке – того и гляди оборвется.

Но Танек знал, что бессонница никак не влияет на ее решимость и напористость. Он нарочно делал ей больно, но Нелл не сдавалась, требовала еще и еще. Невероятное мужество, несгибаемая сила в столь хрупкой, прекрасной оболочке. Если Нелл допускала ошибку, она никогда не повторяла ее вновь. Усталая, покрытая синяками, она держалась.

Ее не могли сломить ни боль, ни физические нагрузки, ни его жесткость.

Скорей бы уж она возвращалась к себе в комнату…

* * *

Во вторник у Нелл наконец стало получаться. Падать было уже не больно. Она легко откатывалась в сторону и вскакивала на ноги, готовая к обороне и нападению.

– Слава тебе Господи! – воскликнул Танек. – Ну-ка еще.

Он швырнул ее со всей силы, но через секунду Нелл уже стояла на ногах.

– Отлично. Теперь можно начинать учебу. Завтра примемся за приемы обороны и нападения.

– Правда? – просияла улыбкой Нелл.

– Или, может быть, вам больше нравится кататься по полу?

– Нет, этим я уже сыта, – с достоинством ответила Нелл.

– Первая задача выполнена. Теперь вы не будете бояться боли и сможете полностыо сконцентрироваться на учебе. – Он кинул ей полотенце, чтобы она вытерла пот с лица.

– Вы были молодцом.

Впервые Нелл услышала от него слова похвалы, и сердце ее сжалось от радости.

– Я медленно училась. Мне казалось, что у меня ничего не получится.

– Вы научились этому быстрее, чем в свое время.

– Он тоже вытер лицо и шею. – Мне было четырнадцать лет, я обладал незаурядным инстинктом самосохранения. Он мешал мне во время тренировок, к тому же на складе, где мы с Теренсом занимались, не было матов. Раз десять я чуть не свернул себе шею, прежде чем научился падать.

– Теренс?

– Да. Теренс О'Мэлли.

Танек насупился и замолчал.

– Кто такой Теренс О'Мэлли? – спросила Нелл.

– Друг.

Он явно не хотел говорить на эту тему, но Нелл вцепилась мертвой хваткой. В конце концов, этот человек знает о ней все. Пора и ей узнать о нем побольше.

– Тот друг, которого убил Гардо?

– Да. – Танек сменил тему. – Вы заслуживаете награды. Чего бы вы хотели?

– Награды? – удивилась Нелл. – Мне ничего не нужно.

– Не стесняйтесь. Я – приверженец педагогической системы наград и наказаний. Наказаний, по-моему, с вас уже достаточно.

– Но мне и в самом деле ничего не нужно. – Нелл подумала и поправилась: – Разве что…

– Ну?

– Вот вы говорили, когда сбили меня с ног… – Она запнулась. – Помните, про то, как можно убить ударом по носу. Не могли бы вы обучить меня этому приему? Прямо сейчас?

Танек захлопал глазами, потом расхохотался.

– Понятно. Конфет, цветов и бриллиантов нам не нужно. Мы хотим еще один урок. Я мог бы догадаться. – Его улыбка почти сразу же исчезла. – Жаль. Я надеялся, что вам надоело насилие. Вы получаете его большими дозами каждый день.

Насилие? Нелл удивилась. Была боль, была усталость, но никакой враждебности в действиях Танека она не чувствовала. При чем здесь насилие?

– Мне не кажется, что вы были со мной грубым, – сказала она.

– Да? А мне кажется. – Он пожал плечами. – Знаете, я как-то не привык избивать женщин, которые в два раза меньше меня.

Только теперь Нелл поняла, что все это время, сохраняя видимость бесстрастия, Танек чувствовал себя не в своей тарелке.

– Но ведь это я сама вас попросила…

– Что верно, то верно. – Он сделал шаг в ее сторону, стиснул ей руку. – Вот и теперь вы просите меня сделать вам очаровательный подарок. Хорошо, я научу вас, как убить Марица одним ударом. – Он поднес ее руку к своему лицу, на миг коснулся губами ее ладони. – Вот этой маленькой рукой.

Его жест застал ее врасплох. Нелл замерла, не в силах отвести глаз от его лица. Ее ладонь горела огнем, не было сил вздохнуть – совсем как в те моменты, когда она с размаху падала на пол.