Он услышал, как пресеклось дыхание, и улыбнулся, выхватив из-под жилета нож и вонзив его в грудь Томаса.

— Какого черта меня должно интересовать, чего ты там хочешь. Девчонка всегда должна была служить всего лишь приманкой, чтобы достичь того, чего больше всего хочу я.

— Герцог Сассекс, милорд.

Лорд Стоунбрук поднял взгляд на Адриана, который вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Сассекс покачал головой, когда маркиз сделал движение в сторону графина с бренди.

— В таком случае, чаю?

— Только ответы на некоторые вопросы, — ответил герцог, остановив на Стоунбруке холодный, твердый взгляд. В его голосе звучали уверенность и заносчивость. Застарелая злость поднималась откуда-то из самых далеких уголков сознания, и он отвел взгляд в сторону, избегая смотреть на человека, который так сильно напоминал ему собственного отца.

Стоунбрук бросил на него быстрый взгляд и снова опустился в кресло:

— Что за вопросы?

Сассекс уселся на стуле, скрестив ноги:

— Те, что последнее время все чаще приходят мне в голову.

— Какие-то тонкости, связанные с замужеством моей дочери?

— Нет, в сущности, я пришел для того, чтобы еще раз удостовериться в том, что завтра действительно состоится наша свадьба.

— Так и есть.

В это утро он пребывал в каком-то дьявольском настроении, которое отказывалось подчиняться его воле. Может быть, по этой причине он задал вопрос.

— Вы уверены, что хотите видеть меня в качестве ее мужа?

— А по какой причине я не должен этого хотеть?

— Я обесчестил ее в публичном месте. Это некрасивый поступок, не достойный настоящего джентльмена.

— Ба! Вы же герцог, в конце концов.

— Можно понимать так, что мои действия вполне приемлемы для вас благодаря моему титулу?

— Конечно, — согласился Стоунбрук. — Вы человек чести и сдержите клятву защитить репутацию моей дочери. Это все, на что может в подобной ситуации надеяться отец.

Глаза Сассекса сузились, злость пронзила его.

— А если бы я оказался не герцогом и даже не аристократом? Что тогда?

Стоунбрук пристально взглянул на него:

— Что ж, тогда я должен был бы спустить с вас шкуру за одни только нечестивые помыслы в адрес моей дочери и дерзость думать, что можно заполучить ее таким скандальным путем.

Губы герцога искривились.

— В таком случае, просто счастье, что я герцог и, соответственно, по положению на ранг выше вас, не так ли?

— Вы сегодня в каком-то странном расположении духа, ваша светлость. Что такое?

Сассекс отмахнулся:

— Боюсь, это все вопросы, что одолевают меня. Никак не могу отвязаться от мысли, как могло случиться, что отец позволил своей единственной дочери связать жизнь с мужчиной, который посмел подвергнуть ее публичному оскорблению.

— Видите ли, Сассекс, я годами вынашивал мысль о том, что именно вы будете владеть ею. Вам было всего пятнадцать, когда эта мысль захватила мой ум. Ничто не может порадовать меня больше, чем, наконец, назвать вас зятем. Вы именно тот человек, которого я всегда хотел для нее.

— В самом деле? — мрачно осведомился Сассекс. — Ну, в таком случае, я готов предстать перед невестой.

Стоунбрук оценивающе рассматривал его. Адриан знал, что его настроение озадачивает старого маркиза. Он не понимал того безрассудства, которое, казалось, кипело у него внутри.

— Мне приятно видеть вас сегодня утром. Хотя не стану утверждать, что моя дочь рада будет видеть вас. Дуется и сильно раздражена.

— Не сомневаюсь. Быть застигнутыми в таких обстоятельствах — вряд ли большое счастье для нас.

— О, да она просто романтичная девушка, мечтательница. Ее все тянет в какую-нибудь тихую маленькую английскую деревушку, в небольшой домик, который она устроит по своему вкусу, как устраивала свои кукольные домики, когда ей было пять. Полная чепуха.

Адриан пристально разглядывал маркиза. Тот совсем не понимал своей дочери, это было абсолютно очевидно.

— Вернемся к вашим вопросам. Думается, вы хотели бы узнать о брачном соглашении и о том, что моя дочь должна унаследовать от меня, а также ваш сын, который унаследует мой титул к тому времени, как я уйду.

— Нет, не то, — нетерпеливо произнес Сассекс. — Я хотел спросить, чем вы занимаетесь, милорд, во время своих постоянных и долгих отлучек из дому? Вас никогда не бывает по вечерам.

Стоунбрук ошарашенно округлил глаза:

— Если вы хотели застать меня дома, вам следовало бы, Сассекс, послать мне письмо. И уверяю вас, я нашел бы время принять вас и поговорить.

— А как насчет Люси? Кто должен разговаривать с ней?

— Ну, если вы так ставите вопрос… Полагаю, эту обязанность могли бы взять на себя вы. В конце концов, вы ведь женитесь на ней.

— Той ночью, когда был убит Найтон Уэнделл, вы находились в ложе. В то утро, когда вы получили письмо с требованием направиться в мой дом, вас здесь не было, не правда ли? Как в таком случае вас нашел посыльный?

— Мне передал письмо камердинер, если это так вас интересует. Он, знаете ли, весьма немногословный человек.

— Зачем вам понадобился именно такой человек?

— А почему вы вмешиваетесь не в свои дела?

— У меня складывается впечатление, что назревает нечто мне неизвестное. Так как я вступаю в эту семью, имею право задать подобный вопрос, прежде чем мы двинемся дальше.

Стоунбрук со стоном потянулся к ящику письменного стола и достал пачку писем, которые положил перед Сассексом:

— Читайте, если хотите. Думаю, это удовлетворит ваше дьявольское любопытство.

Адриан перебрал письма.

— Почему вы не рассказывали мне?

Маркиз подался вперед в кресле:

— Если хотите знать, я нахожусь в любовной связи с одной молодой особой, экономкой ложи. Она вдвое моложе меня, и мне совсем не хотелось, чтобы дочь узнала об этом. Я и в ту ночь… был с ней. И в прошлую тоже. Мы встречаемся там, потому что я не могу позволить себе, чтобы нас видели вместе.

— Экономка из ложи? Она ведь не принадлежит к вашему кругу, готов поспорить, ее дом находится в другом районе города.

Стоунбрук вспыхнул:

— У меня есть склонность к шлюхам. Это вы хотели бы от меня услышать?

Нет, совсем не то. Но для людей типа Стоунбрука и его отца характерно использовать тех, кто менее удачлив в этой жизни, для удовлетворения своего вожделения и страстей.

— Не вижу в том никакого зла. Кроме того, она намного больше получает от меня, чем от любого клиента, которого могла бы подцепить в переулках Ист-Энда.