— Значит, вы считаете, что коммунизм создан не с целью обретения власти его лидерами?

— Нет, конечно, — отрицательно покачал головой Санин. — У властолюбцев просто не хватает фантазии, чтобы выработать свою достаточно оригинальную и жизнеспособную идеологию или философию. Для этого надо быть чуточку сумасшедшим, а они люди очень практического склада ума. Собственно, именно поэтому они и оказываются в конечном итоге победителями в политической схватке. Пока идеалисты витают в облаках, прагматики внизу организуют вполне конкретные заговоры и берут под контроль реальные рычаги власти. Впрочем, разговор сейчас не о них, а о вас и о том, во что вас с Павлом превратила эта война.

— Добрый вы человек, — засмеялся Алексей. — Один ученик — зверь, второй — зомби. Оба в крови по уши. Красивая картинка.

— Так вы, ребята, не тем занялись, — развел руками Санин. — От века разумные люди, когда не согласны друг с другом, садятся за стол переговоров и ищут компромисс. А вы затеяли дикую пальбу. Если честно, я искренне удивлен, что вы оба вышли из этой передряги живыми.

— И на том спасибо, — поклонился Алексей. — Хотя все же обидно.

— Это надо было сказать, Леша, — вздохнул Санин. — Тем более сейчас, когда вы достигли высокого государственного поста. Вы ведь, если не ошибаюсь, в отставку не собираетесь?

— О нет, — произнес Алексей. — Вот сейчас главная работа и начинается. Мы всего лишь победили в войне, очистили площадку, так сказать. Государство еще надо строить.

— Вот видите. — Санин улыбнулся. — И какое же государство можно построить звериными методами? Я понимаю, в первую очередь вы должны обеспечить его безопасность. Но если вы начнете делать это, как привыкли, уничтожая все, с чем не согласны, то можете просто удушить свое собственное детище, перекрыв ему доступ кислорода. Прогресс достигается за счет свободной конкуренции, а не за счет подковерной борьбы. Хотите процветать — обеспечьте всем равные условия для состязания. Хотя, конечно, с вредителями надо бороться. Не стоит только путать их с теми, с кем вы просто не согласны. Вот вы скажите, не нарушая служебной тайны, разумеется, — с чего вы планируете начать мирную деятельность вашего ведомства?

— С людей, — мгновенно ответил Алексей. — Я подготовил доклад, который вручу президенту при первой же встрече. В России сейчас проживает множество прекрасных ученых, талантливых инженеров. Они бедствуют, голодают, подвергаются репрессиям за свои политические убеждения. Многие эмигрируют, но разоренная войной Европа тоже не может обеспечить им занятость. Мы должны заманить их к себе. Работая здесь, они неизмеримо усилят нас, придадут экономике Северороссии мощный импульс. У меня есть план, требующий достаточно скромных ассигнований…

— Тогда я спокоен, — перебил его, улыбаясь, Санин. — Раз вы понимаете, что главная ценность государства — это люди, раз вы собираетесь бороться за мозги, а не пудрить их, вышибать или прочищать, значит, вы на верном пути и готовы осуществить миссию, которую взяли на себя.

* * *

Алексей выдвинул следующий ящик стола и принялся складывать туда очередную порцию документов. Освоение нового кабинета — всегда дело хлопотное, но приятное. По иронии судьбы указом президента ведомству Алексея было отведено то самое здание на Гороховой улице, которое раньше принадлежало ЧК, а потом охранному отделению Зигмунда. Еще больше Алексея забавляло, что, следуя неумолимой логике, как глава управления он был вынужден занять самый большой из начальственных кабинетов, то есть именно тот, который в свое время занимал Дзержинский. Впрочем, Алексей был убежден, что сумеет изменить имидж спецслужбы государства. В конце концов, место расположения — не главное.

Дверь кабинета открылась, и на пороге возник майор Колычев. В руке у него был лист бумаги.

— А, Сергей, проходи, — радостно приветствовал его Алексей. — Как обустраиваешься? С чем пришел?

— Да вот… — Колычев опустился на стул для посетителей, — прошение об отставке принес.

— Как?! – Алексей опешил. — Почему?

— Война окончена, — спокойно ответил майор. — Долг отечеству я отдал. Северороссия обрела независимость.

— И чем же ты хочешь заняться? — упавшим голосом спросил Алексей.

— Открою школу рукопашного боя, — проговорил Колычев. — Я поговорил с братом, он не возражает. Я не претендую на имя нашей семейной школы фехтования, а буду преподавать свой стиль, который создал сам. В основе там, конечно, то, чему я научился у отца, кое-что из японских стилей, но школа-то моя, методики мои.

— Хотел сказать тебе завтра, но раз уж так вышло… приказ о присвоении тебе очередного звания уже подписан, — сообщил Алексей. — Планировал перевести тебя на должность начальника Управления спецопераций. По штату это должность полковничья — сам понимаешь, за звездами дело не станет. Если бы ты остался, то мог бы достичь высокого поста в нашей системе, а там, чем черт не шутит, мог бы выйти на самый верх.

— Зачем это мне? — пожал плечами Колычев. — Больше чем о роли главы школы единоборств я и не мечтаю. Карьеры мне не нужно.

— В звании подполковника госбезопасности ты будешь иметь доходы, которых никогда не получишь как руководитель частной школы.

— Всегда приходится чем-то поступаться, — улыбнулся Колычев.

— Ты нужен мне, — с напором произнес Алексей. — Впереди еще много дел.

— Я отдал свой долг стране, — покачал головой Колычев. — Пять лет в окопах — это слишком много. Конечно, если на нас нападут, я снова встану в строй, но пока…

— Борьба идет везде и всегда, — тут же произнес Алексей.

— Я подготовлю учеников, которые будут жить в этой стране и укреплять ее мощь, — отозвался майор. — Но извини, я не готов полностью отдаваться поиску и уничтожению всевозможных тайных врагов. Я хочу заняться собой и школой.

— Ты нужен мне, — повторил Алексей.

— Я боюсь, ты меня не за того принимаешь, — вздохнул Колычев. — Тебе нужны сподвижники, команда, вместе с которой ты можешь сражаться за политическое влияние, идти наверх. Но это не для меня. Извини. Я скромный преподаватель рукопашного боя. Политические интриги — не мой путь.

— Мне нужно еще многому научиться у тебя, — проговорил Алексей.

— Приходи ко мне в зал, — улыбнулся Колычев.

— Я ничем не могу удержать тебя? — Алексей с надеждой посмотрел в глаза другу.

— Извини, Алексей, нет.

Алексей откинулся в кресле и повернулся к окну. Колычев, ожидая его решения, спокойно сидел. Внезапно Алексея осенило.

— Послушай, — произнес он, — желание руководить школой — единственная причина, по которой ты хочешь уйти?

— В общем, да, — произнес Колычев. — В этом я вижу свою миссию. В этом — моя жизнь. Служба не оставляет свободного времени. Если бы я мечтал о карьере, меня бы это вряд ли тяготило. Но, извини, у меня иные планы.