Джейн заперла за мужем дверь.

Я никогда не испытывала такого страха, думала она, и теперь не могу от него отделаться. Наверное, это следствие поражения. Нет, черт побери! Не поражения — потери!

Возвратившись на кухню, Джейн машинально подняла руку, намереваясь отвести с лица волосы.

Я же постриглась — неделю назад. Только неделю. А теперь…

Господи!..

В ту ночь Ленор Арчер была повсюду.

3

Суббота, 25 июля 1998 г.

Зазвонил телефон.

Мерси подняла трубку.

— Это миссис Кинкейд?

— Нет. Это Мерси Боумен. Миссис Кинкейд нет дома. Ей что-нибудь передать?

Несколько секунд звонивший не откликался. А затем сказал:

— Мерси?

— Да. Могу я чем-то вам помочь?

— Это я, Милош.

— Милош Саворский?

— Ваш сосед.

— Я знаю, кто такой Милош Саворский. Привет. Как поживаете? Все в порядке?

— Пока да. Я звоню по просьбе миссис Кинкейд.

— Что-нибудь по поводу телефонов? Какая-нибудь поломка?

— Нет. Она просто просила, чтобы я позвонил.

— А… ясно… — Мерси ждала объяснений, но ничего не последовало. — Так вы хотите оставить для нее сообщение?

— Нет. Не могли бы вы сказать, когда она точно будет дома?

Мерси покосилась на часы:

— Скорее всего, в половине шестого. В крайнем случае — в шесть. Она в театре. Мы собрались пойти куда-нибудь поужинать. В таких случаях она никогда не опаздывает.

— Передайте ей, что я звонил. И снова перезвоню. Ровно в шесть.

— Непременно. Звоните. В шесть она придет.

— Спасибо.

— Милош?

— Я слушаю.

— Как ваш сын?

— Не очень. С ним Агнешка. Она никогда его не оставляет… — Похоже, он хотел сказать, что жалеет об этом, но не посмел, возможно, потому, что рядом стояла и слушала жена.

— Надеюсь, Милош, она позволит вам что-то предпринять. Вы же понимаете, что так нельзя. Ваш сын в серьезной опасности.

— Я знаю.

— Всего хорошего, Милош. Я передам миссис Кинкейд, что вы позвоните в шесть.

— Спасибо. До свидания.

Бедняга, подумала Мерси, не выпуская из руки трубку. Попался в лапы ненормальной. Хватал бы ребенка и бежал от нее подальше.

Но он этого не сделает.

Нет, не сделает.

Если бы хватило духу, давно был бы далеко.

Мерси положила трубку на место и отправилась прибраться на террасу. Уилл закончил складывать большой пазл и приступил к новому — круглому и чисто белому. Ничего, кроме белого. И никакого намека на форму внутри формы — только круг.

Внешний круг было несложно заполнить — все элементы имели одинаковую дугу с одного краю, и Уилл справлялся без труда. Но средний представлял собой сплошную загадку. Однако Мерси не сомневалась, что мальчик решит и ее. Казалось, молчание и загадки — это все, что его интересовало: читать книги, решать головоломки и погружаться в колодцы безмолвия — волнующее и возбуждающее занятие. Уилл не разговаривал даже с Редьярдом — лишь чесал пса за ухом, будто и его побуждая только слушать. Их прогулки больше не искрились радостью и превратились в занудное времяпрепровождение: Уилл обычно либо шел впереди, либо плелся сзади — один.

Глядя на пазл, Мерси почему-то вспомнила о Люке.

Еще одна тайна?

Нет. Не совсем. И не головоломка.

По крайней мере, он — не головоломка. Головоломка — это то, что с нами случится. Наше будущее. Все частички перед глазами, но никакого представления, как они сложатся.

Мерси вздохнула. Она сама удивилась, насколько удобным ей показалось не знать, что произойдет с Люком. Она вновь занялась уборкой, тихонько напевая что-то себе под нос.

Джейн вернулась, когда Мерси взбивала подушки. На часах было пятнадцать минут шестого.

— Да здравствует дом и свобода, — пропела Джейн. — Отменный денек. «Ричард» получился что надо. Вся труппа пришла в восторг. Для остальных актеров это был последний шанс посмотреть постановку — на сегодняшней репетиции в костюмах. Видели бы вы их лица. Просто ошарашенные.

— По мне, звучит не слишком здорово, — отозвалась Мерси. — Ошарашенные — это когда случилась какая-то катастрофа.

— Нет, нет, — рассмеялась Джейн. — Я хотела сказать — взволнованные, все буквально лишились дара речи. Зрелище было и впрямь потрясающее. Кстати, мои окна прекрасно смотрелись, и о них потом много говорили. Так что я возгордилась.

Джейн швырнула рабочую сумку на кухонный стол и отправилась в столовую за своим любимым вином.

— Давайте отпразднуем!

Мерси передернулась.

Вино, вино и опять вино. Куда она катится?

Джейн принесла бутылку на кухню, но при этом уронила на пол штопор.

— Вы только посмотрите: я так переволновалась, что дрожу, как при землетрясении. Придется открывать вам. Только не тяните. Давайте. А то я сейчас взорвусь.

Джейн выложила из сумочки сигареты и спички и пододвинула к себе пепельницу.

— Готово. — Мерси наполнила бокалы.

— Не уносите бутылку, — попросила Джейн.

— Хорошо, но я надеюсь, что мы все же пойдем ужинать.

Мерси села. Они прикурили от одной спички, и Джейн подняла бокал:

— За «Ричарда Третьего» — полный триумф!

— За «Ричарда Третьего» — поздравляю!

Джейн выпила.

— О, этот восторг театра, восторг всего, что там происходит, — старая песня, но это правда. Бывают моменты — согласна, их не так много, — когда чувствуешь, что это магия. Чистая магия: все сходится воедино — аж мороз по коже. И если ты тоже в этом участвуешь… Я так горда, что сейчас расплачусь.

Джейн снова наполнила свой бокал и вздохнула.

— Сегодня я заснуть не смогу. Глаз не сомкну. Ну и пусть! — Она помрачнела и потянулась к пепельнице. — Грифф опять не пришел. Но почему? Это была последняя возможность посмотреть репетицию и… мои окна. А теперь увидит только фотографии. Черт бы его побрал.

— Вполне согласна, — отозвалась Мерси. — И сочувствую.

— Понятия не имею, где он. Ни малейшего понятия. С кем он и что у него на уме.

Тараторит так, будто куда-то безумно спешит, подумала Мерси.

— Понимаю, — нарочито спокойно проговорила она. — Не вспоминайте об этом. Наслаждайтесь своим успехом.