— Это мой ребенок, — яростно закричала та в ответ, прижимая к себе его. — Ты украла моего ребенка.

— Нашего ребенка, — вступил в их спор ее муж, — вы будете отвечать за это.

Интересно, мелькнуло в голове у Риты, Вовка же сказал им по телефону, что я здесь непричем, наоборот, я за ним хорошо смотрела, а они еще и на меня нападают. Ну и скоты. Ну, ничего, я вам покажу.

И охваченная злостью, она заявила — Чего это вдруг это ваш ребенок? И совсем он не ваш, я знаю его родителей. Зачем вы хватаете чужого ребенка?

— Какого чужого? — в свою очередь закричали на нее родители. — Это наш ребенок. Ты и твои сообщники похитили его, и ты за это ответишь.

— Немедленно отдайте мне Ленечку, — твердо стояла на своем Рита. — Я отвечаю за него перед его родителями. Господин полицейский, — повернулась она к лейтенанту, — немедленно велите им отдать ребенка, — он не их.

Спор неожиданно решил сам ребенок. Недолго думая, он отчаянно заревел и стал яростно вырываться из рук матери. Когда она, думая его успокоить, начала с ним нежно разговаривать, он громко рявкнул и с силой ударил ее по лицу. От неожиданности она ослабила хватку, Рита подхватила из ее рук выскальзывающего ребенка и в свою очередь прижала к себе. Малыш крепко обнял ее, и затих, уткнувшись лицом в ее шею.

— Вот видите, — торжествующе сказала Рита растерянно глядящему на их ссору лейтенанту, — это не их ребенок. Он даже их и не знает совсем. Разве ребенок не узнал бы свою мать и не был бы рад ее видеть, если бы это действительно было так.

— Да, — подумав, неуверенно подтвердил тот. — Скажите, — обратился он к родителям, — Вы уверены, что это ваш ребенок?

— Да вы что, — хором возмущено закричали те, — конечно, он наш. Роник, — умоляюще обратилась к малышу женщина. — Я же твоя мамочка, я люблю тебя, неужели ты меня не узнаешь?

Ответом ей было только очередное рявканье, и очередная оплеуха от родного чада, который снова немедленно прижался к Рите.

— Так, — глубокомысленно произнес лейтенант, подозрительно глядя на несчастных родителей. — Действительно все это странно. Скажите, — вдруг обернулся он к их родственнику. — Это их ребенок? Вы можете подтвердить это?

От неожиданности тот попятился, и тоскливо посмотрел на калитку, сожалея очевидно, что вмешался в эту историю, но лейтенант был настроен решительно.

— Так вы можете подтвердить, что это их ребенок?

— Видите ли, — промямлил тот с профессиональной осторожностью, я в общем-то, знаю, что у них есть ребенок, но я его никогда не видел, поэтому я…гм…не могу утверждать, что именно данный ребенок является ребенком данных родителей.

Высказавшись и сняв с себя ответственность, он с облегчением вздохнул и отошел в сторону, поближе к калитке.

— Да что же это такое, — закричала мать, — мы целую неделю не ели, не спали, переживали за сына, а теперь, когда, наконец нашли его, нам его не отдают. Да сделай же что-нибудь, — крикнула она мужу, который стоял в растерянности, не зная, что сказать.

Так вам, со злорадством подумала про себя Рита, продолжая сохранять возмущенный вид. Будете знать, как не заниматься собственным ребенком до такой степени, что он даже вас и не узнает.

— Так, — приняв решение, сказал лейтенант, — давайте пройдем в дом и продолжим беседу там.

— Какой дом? — недовольно вмешался один из полицейских, — давай отвезем их в отделение и пусть там с ними разбираются. Сколько можно здесь торчать?

— Нет, мы должны разобраться, — твердо ответил лейтенант, втайне мечтая, чтобы ребенок оказался не тем, и чтобы эта хорошенькая девушка не была ни в чем замешана.

— Какие у вас есть документы на ребенка? — обратился он к родителям, когда все не только зашли, но и по его настоянию расселись в маленьком салоне.

— У нас есть свидетельство о рождении, и еще он записан у нас в паспортах, и еще есть всякие справки из поликлиники. Везде написано, что у нас есть ребенок, — заявили родители.

— А там написано, что именно этот ребенок ваш? — заранее торжествуя спросила Рита, понимая, что нигде такого написано быть не может.

— Нет, не написано, — упавшими голосами, ответили те.

— Ну вот, — начала Рита, как вдруг ее перебил радостный вопль матери Ленчика — Роника.

— Фотография, фотография, покажи им фотографию, — завопила она, обращаясь к мужу. — У тебя же фотография с собой.

— Да, — обрадовано подхватил тот, — у меня же есть фотография. Мы фотографировали его только несколько недель назад, для бабушек, то есть для наших родителей, — бормотал он, сам толком не понимая, что говорит, пока отчаянно рылся в бумажнике. — Вот, — торжествующе закричал он, вытаскивая, наконец, фото и суя его под нос лейтенанту.

Тот внимательно рассмотрел ребенка на фотографии, потом повернулся и посмотрел на Ленчика. Все застыли в ужасном ожидании.

— Да, это он, — наконец торжественно изрек лейтенант и посмотрел на Риту.

— А ну покажите мне, — немедленно потребовала та, и выхватив фотографию стала изучать ее. Но в этом не было нужды, с первого взгляда было видно, что на фотографии ее Ленечка.

— Да, это он, — упавшим голосом повторила она слова лейтенанта.

— Тогда мне нужно вас допросить, — суровым тоном, но с тяжелым сердцем объявил лейтенант. — Ваше имя и фамилия?

— Рабинович Маргарита, — покорно сказала Рита, продолжая обнимать ребенка и чувствуя, что не в силах с ним расстаться.

Потом она назвала свой адрес, рассказала, когда и с кем приехала и предъявила по требованию лейтенанта паспорт.

На вопрос как она попала в этот дом и к этому ребенку, она объяснила, что позвонила по объявлению и даже смогла предъявить его вместе с бумажкой, на которой написала адрес, как они с Вовкой заранее и продумали. Затем она попыталась описать своего работодателя, старательно припоминая, в каком виде Вовка открыл ей дверь.

— Знаете, он на вид был совсем не злой, этот человек, — даже рискнула сказать она, — только очень уродливый. Я даже подумала, кто за него замуж пошел, наверное, какая-нибудь совсем отчаявшаяся.

— А вас не удивило, что он вдруг оставил на вас, совершенно незнакомого человека ребенка и преспокойно уехал?

— Он не преспокойно, он даже очень волновался, — запротестовала Рита. — Но понимаете, он сказал, что у него нет другого выхода. У его жены магазин одежды, она поехала в Турцию за товаром и сломала ногу, и ему срочно нужно было поехать к ней, забрать ее вместе с товаром сюда, потому что у них в товар вложены большие бабки. Это он так сказал, — уточнила она. — И, между прочим, он до меня двоим отказал, а меня решил взять, потому что, он сказал, у меня доброе лицо и вообще я милая. Вот.

— Ну, вообще-то, это так, — подтвердил лейтенант и почему-то покраснел.

— А вот только я не понимаю, — обратилась она к родителям ребенка, которые уже успокоились и перестали враждебно смотреть на нее, — если это ваш ребенок, почему он к вам не идет. И даже не обрадовался, когда вы вошли?