* * *

И зачем только дядюшке такой огромный сад и почему не все фонари горят… Денег, что ли, на лампочки не хватает! Катя обошла куст сирени и сразу увидела маленький огонек. Оранжевая точка на миг перестала подскакивать, а затем дернулась в ее сторону.

Через мгновенье на освещенном пятачке возле беседки появился Федор. Сигареты в его руках уже не было.

– Курите, значит? – спросила Катя, наклоняя голову на бок.

– Иногда, – он подошел совсем близко и улыбнулся.

– А я вот приехала… по делу, – она пожала плечами.

– Будем переходить на «ты»?

– Да, – ответила Катя и добавила тихо: – Думаю, уже пора… И еще… больше никогда не спрашивайте у меня разрешения… ну вы понимаете, о чем я… и… и я должна вам еще один поцелуй… так вот… сейчас полумрак и все такое… мне кажется, откладывать это в долгий ящик не стоит…

– Как же я по тебе соскучился, – хрипло ответил Федор и, сделав еще один шаг, привлек Катю к себе.

* * *

Два немолодых человека – пухлый граф и тощий дворецкий, толкались на балконе, выхватывая друг у друга бинокль.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Филипп, пытаясь понять без оптики, что происходит около беседки.

– Целуются, – ответил Карл Август и, всучив бинокль изнывающему от любопытства дворецкому, направился к плетеному креслу-качалке. Сел и устало вздохнул.

Из глубины дома вырвалась на свободу музыка, а потом потянулись волшебные слова давно забытого романса. Амалия Петровна пела, переплетая трогательные строчки с бархатом вечера, с легким осенним ветром.

– Так значит, вы победили? – хихикнул Филипп, от которого утаивать что-либо было бесполезно.

– Нет, – улыбнулся граф Карл Август фон Пфлюгге. – Не я… Любовь.