Подобранный пистолет в руке Тихона. Он не церемонится и давит стволом в щеку поверженному врагу.

— Где Лариса? Если не скажешь, я тебя прикончу.

Для убедительности Тихон стреляет в землю рядом с виском Гарсиа.

— Она в пещере, — дергается Гарсия.

— Какой?

— Там, где были съемки.

— Подробнее! Мне нужны детали!

— Я следил за Трушиной и увидел ее ссору с Антонио. Он хотел овладеть ею и порвал ее одежду. Лариса испугалась огласки и спряталась. И я воспользовался ситуацией.

— Что ты сделал?

— Выбил подпорки. Камни обрушились и завалили проход.

— Где это произошло?

— Не помню.

— Говори или тебе конец!

— Я прикрепил там бумажку: «Stop! Опасно!» На английском и русском.

Тихон вспомнил листок с предупреждающей надписью. Единственный на всю пещеру. Именно туда его привел Рейган, понюхавший платье попавшей девушки.

— Врешь! Ларисы там нет.

— Клянусь богом!

— Я был там и разгреб завал. За ним тупик, — напирал Тихон.

— С тех пор я ее не видел.

— Опять врешь! Ты записал ее голос и подбросил мне кассету.

— Это монтаж кинопроб. Клянусь, я не представляю, где сейчас Лариса. Я видел, как завалило проход, за которым она пряталась. Я бросил туда ее застежку от туники — большую, яркую. Тебе попадалась застежка?

— Нет.

— Значит, Лариса ее подобрала. Она пошла искать другой выход.

— Там тупик! — взвыл Заколов и замахнулся рукоятью пистолета. В нем клокотала ярость: — Из-за тебя, из-за тебя она… Это ты ее… Ты!

Стремительный удар тяжелым пистолетом был направлен в голову поверженного противника. Но в последний момент Заколов дрогнул, и его рука обрушилась на камни рядом с виском зажмурившегося Гомеса.

Тихон встал. Злость опустошила его. Боль в руке от удара переключила сознание в иное русло. Он видел по глазам Гомеса, что тот рассказал правду. Лариса исчезла в неизведанном ответвлении большой пещеры. Туда же привела ее овчарка. Он не нашел там Ларису. Значит, она жива! Она ушла в поисках выхода.

— Тихон, подожди! Ты куда? — возмущенный голос Марии заставил Заколова обернуться.

Размышляя, он отошел от места схватки с посланником Ватикана. Луис Гомес осторожно приподнялся на локте и опасливо озирался, одновременно оценивая состояние поврежденной руки и головы.

— Ты отпустишь его? — кипела праведным гневом испанка.

— Его надо судить.

— Он убил моего отца. Я сама вынесу ему приговор! — Мария выхватила пистолет из руки Заколова.

— Не делай этого! Сдадим его в милицию.

— Куда? Ты забыл, что из себя представляет их начальник?

— Есть и другие. Они разберутся.

— Нет. Я не намерена ждать. Я хочу разобраться с ним здесь. Тут дикие горы, нас никто не увидит. Ты ведь не сдашь меня?

— В этом ты ошибаешься.

— Сдашь? Мы же договорились помогать друг другу.

— Я о другом. Посмотри вокруг, мы на возвышенном месте. Нас могут увидеть.

Мария бросила взгляд по сторонам, продолжая удерживать Гомеса на мушке. Она никого не заметила среди камней и деревьев, но согласилась с Тихоном по другой причине. Если здесь найдут труп, то могут обнаружить потайной вход в пещеру с древними сокровищами, которые она обязана охранять. Лучше не привлекать внимания к этому месту.

Однако Тихон попал в точку. За ними внимательно наблюдали сразу из двух мест. Человек по имени Амиго видел происходящее через телеобъектив. А Данилин контролировал положение искателей золота по электронному прибору.

— Эй ты, вставай! — Мария показала Луису Гомесу направление стволом пистолета. — Пойдешь вперед первым. Ступай медленно. Шаг в сторону — я стреляю.

Гомес повиновался. Он спускался с горы первым. В двух метрах за его спиной шла Мария, сжимая обеими руками пистолет. За ней шел задумчивый Тихон. Замыкал странную процессию то отстающий, то догоняющих их, раненный Рейган.

Заколова не волновала судьба Гомеса, его мучил единственный вопрос — где сейчас Лариса? Он представил себя на ее месте.

Оказавшись в ловушке, она пытается разобрать завал, понимает, что это тщетно, и долго ждет помощи. Однако никто к ней не приходит. Тогда Лариса отправляется на поиски другого выхода. В пещере темно, она идет на ощупь. Она может удариться, подвернуть ногу или задеть неустойчивый камень, который вызовет новый обвал.

Тихон вспомнил, как исследовал пещеру. В узком месте он наткнулся на тупик. Это была не сплошная стена, а груда камней, которая могла образоваться в результате обвала. Так и есть! Если Ларису не задело, она пошла дальше. Местные пещеры славятся своими многочисленными ответвлениями и неожиданными лазейками. В начале шестидесятых, случайно, через каскад колодцев, была открыта знаменитая Новоафонская пещера.

А вдруг, к подобной неприметной дыре его подводил Рейган? Пес учится на своих ошибках. Помогая обезоружить Лакобу, Рейган бросился не на ту руку. Зато во второй раз, с продюсером, он все сделал правильно. Клыки вцепились в руку с пистолетом.

Так было и с двумя норами! В первый раз Рейган облаял нору с лисятами. Тихон указал на его ошибку, дав снова понюхать платье Ларисы. Во второй раз пес нашел дыру в горе, которая… Там могла быть Лариса! А он проигнорировал сигнал овчарки.

Подгоняемый досадой и желанием исправить ошибку, Заколов ускорил шаг. И натолкнулся на спину Марии. Испанка стояла, как вкопанная. Она даже не обернулась и показала рукой, чтобы Заколов молчал.

Перед ними был тот самый узкий скальный карниз над обрывом, который охранял горный тур. Сейчас суровый козел с огромными закрученными рогами тоже возвышался над дорогой.

Заметив грозного тура, Гомес остановился. Он покосился назад, увидел нерешительность Марии Перес и бросился вперед. Испанка собралась стрелять, но Тихон опустил ее руку. Гомес смело бежал по узкой закругляющейся каменной дорожке. Несколько секунд — и его фигура скрылась за выступом скалы. Одновременно с возвышения исчез тур.

Возмущению испанки не было предела:

— Слюнтяй! Зачем ты помешал…

Она не успела закончить фразу, как оба услышали стук копыт по камням, дикий мужской крик и звук падения под скалой.

Все стихло. На каменной гряде опять появился тур. Выставив вперед рога, он пожирал яростным взглядом непрошенных гостей.

— Кажется, царь горы отомстил за нас, — пробормотал Тихон.

Испанка отшвырнула пистолет и перекрестилась, благодаря деву Марию, что та избавила ее от смертельного греха. Успокоившись, она спросила: