Он понял, что все бесполезно, как вдруг, абсолютно случайно, его безвольная рука с пистолетом, дернувшись в мышечном спазме, чудом оказалась практически возле груди. Еще одно усилие, и странник, продираясь через хрустящую пелену забытья и удушения, вложив все силы, как копьеметатель перед последним броском, воткнул пистолет в глазницу стража и выстрелил.

Отдачей ему ударило в подбородок, и курок пистолета слегка рассек нижнюю губу. Ноздри мгновенно заполнил запах пороха, в ушах зазвенело, заслезившиеся глаза защипало, а на язык брызнул купоросный привкус крови. Пуля не пробила голову робота насквозь, застряв где-то внутри, но он затих и больше не шевелился, хотя свои железные тиски не разжимал.

Густав просунул вторую руку под руку стража и со стоном попытался разжать его пальцы. Получалось совсем плохо, поэтому он отложил пистолет, уперся руками в грудь робота, как в штангу, и начал медленно поднимать его от себя. Горло освобождалось из восковых пальцев с трудом.

Окончательно освободившись, странник вылез из-под стража и, поднатужившись, вытолкнул его из салона корабля. Тело стража не упало, а облокотилось на порог, как статуя, которую грузчики совсем чуть-чуть не донесли до грузовой машины.

Ударом ноги странник окончательно вытолкнул полицейского из кабины и упал рядом с ним на колени, жадно глотая кислород. Узелковая вязь черных точек постепенно проходила. Горло саднило, как при ангине, странник с трудом мог глотнуть. Он подставил ладони под дверь, с которой стекала дождевая вода, набрал пригоршню и протер лицо.

Из тела стража шел утробный звук, как от мотора, который безуспешно пытаются завести в сильный мороз. Странник прикоснулся к поверженному противнику и ощутил легкую вибрацию. Затем с интересом провел рукой по одной из гладких металлических ног, которая завершалась упругим, но чрезвычайно твердым наконечником, по форме похожим на туфельку Дюймовочки.

На удивление, металл, или что это было вообще, из которого были построены ноги робота, оказался неповрежденным. Надо же, ни царапины, как будто стража создали только вчера.

Пустой черный глаз смотрел на странника без смысла, не выражая никаких эмоций. Густав ткнул в яблоко пальцем — твердое. Ненастоящее. Но вот тело? Странник разорвал на страже плотно облегающую куртку болотного цвета с горлом-стойкой и увидел обычный мужской торс. Тело мужчины, не очень волосатое, в хорошей физической форме. Вот только под кожей его явственно ощущалось и проступало что-то иное, отличное от стандартного человеческого набора; ребра, например, были на ощупь непривычно жесткими.

Странник вытащил нож и вспорол штанину полицейского. Глядеть на первичные половые признаки ему не хотелось, а вот посмотреть, к чему крепились ноги, очень даже. Странник был по-настоящему потрясен.

— Ты не совсем робот!

Металлическая дуга уходила в аккуратный обрубок ноги, как естественная берцовая кость. Но нож, которым странник случайно, когда разрезал штанину, немного взрезал кожу бедра, поранил мышцы. Он полоснул сильнее, и на лезвии ножа осталось немного крови.

И действительно, перед ним лежал не робот, женщина на дорожном столбе была неправа. Перед ним лежало то, что можно назвать плотным смешением человека с кибернетическим организмом. Существо иного порядка. Что-то, что идеально обеспечивало безопасность города в прошлые времена. Да и в нынешние тоже. Киборг-полицейский.

Густав когда-то видел одного такого, лет пять назад, но он был мертв и у него были культи, он был без ног («Кто съел их, дружище?» — подумал странник тогда). Труп лежал, распластавшись по крыше легковой машины, и солнце медленно делало свое жаркое дело. Это существо не могло гнить, так как система жизнеобеспечения работала, но тело стремительно исчезало. Не бывает ничего вечного, и нет ничего более хрупкого, чем то, что создано человеческими руками.

Фабричная кожа, фабричные волокна мышц, фабричные окуляры глаз, фабричные волосы — все это впитывалось в крышу автомобиля с ужасающей скоростью, проедая ее насквозь, и оставалось только догадываться, из каких химических элементов складывалась эмуляционная составляющая этих существ.

Когда странник несколько лет назад забрался на крышу той легковой машины, еще не зная, что перед ним киборг, металл кузова прогнулся и голова лежавшего человека мотнулась. Внутри нее что-то омерзительно заплескалось, и в ноздри Густава ударила резкая вонь. Он тут же ретировался, даже не став обыскивать странного человека. Мало ли что можно встретить в мире после Большого Взрыва, а этот без ног и вонючий!

Но с нынешним экземпляром пока что можно было иметь дело.

Густав обхлопал его карманы, но ничего дельного не отыскал, кроме невесомой алюминиевой пластинки, пришитой с внутренней стороны куртки. На ней были выбиты какие-то цифры и буквы, судя по всему русские. Странник срезал и забрал ее себе.

Его внимание привлек странный прямоугольный выступ на груди стража, на ощупь по твердости не отличавшийся от всего остального тела. Странник аккуратным крестом надрезал кожу над ним и развел ее в стороны. От стального переплетения синтетических мускулов, ребер, костей и прочего добра стража не пахло, но несло жаром. Он стремительно остывал, хотя предполагалось, что тепла батарей хватит на то, чтобы не позволить сложному организму замерзнуть в холодные российские зимы.

Прямоугольный выступ крепился на четырех заклепках, две из которых были сбиты, и был панелью с примитивными световыми индикаторами. Конструкция ее показалась Густаву отдаленно знакомой. Сбоку в самом низу, прилегая к титановым ребрам, таилась маленькая кнопка, и странник нажал ее, откинув крышку. Под ней тускло горел уже более навороченный цветной экран, также с непонятными надписями на русском языке.

Наугад потыкав по сенсору, странник узнал, что запас батареи стража истощается, что он физически расположен на окраине города, возле какой-то странной красной черты (видимой, естественно, только на экране), и что есть еще какие-то зеленые точки, разбросанные по всему мегаполису, часть из которых медленно двигается в направлении желтой точки.

К желтой точке стража.

Это более всего не понравилось Густаву, потому что могло означать лишь одно — стражи действовали сообща. Иначе кого еще могла отслеживать эта штука?

Он ударил рукоятью пистолета по экрану, тот треснул и потух, а тело киборга отозвалось глухим звуком, даже не дрогнув.

Нужно было скорее убираться, не дожидаясь встречи с другими полицейскими. Потому что им явно придется не по нраву, что какой-то заезжий человек нарушил правила перехода границы.

Оглянувшись по сторонам, странник запрыгнул в кабину и рванул по дороге вперед, дав себе обещание, что больше не остановится и не выйдет из машины ни за какие коврижки, пока не найдет гостиницу «Белый шторм».

Пока ты бежишь — ты живешь. Когда ты не бежишь, то ты скорее всего мертв.

Бегун входил, вернее, вбегал в любой город, как к себе домой. Он любил дорогу, любил открытые пространства, но каменные джунгли с деревьями из железобетонных фонарей и опавшими листьями стеклянных фасадов нравились ему гораздо больше. В них было что-то хрупкое и трогательное, как в старых, истертых фотографиях.