Поскольку имперский флот ведет происхождение от Октавиана Августа, мотивы, повлиявшие на его создание этим деятелем, приобретают главное значение. По мнению французского ученого Кристиана Куртуа, который изучал в последнее время эти мотивы, Августом двигали побуждения, совершенно отличные от тех общих принципов, которыми руководствовались его преемники. В 30 году до н. э. Октавиан (Август с 27 до н. э.) был фактически диктатором, его власть опиралась на военную силу как на суше, так и на море. Мир сохранялся, но он не был ни прочным, ни всеобъемлющим. Опыт прошлого заставлял полагать, что дух мятежа и насилия снова воспрянет. Поэтому, когда Август создавал итальянские флоты, он имел исключительной целью защиту Италии и обеспечение своего господства. Только в правление Клавдия (41–54) функции флота расширились, чтобы объять все Средиземноморье, а затем для патрулирования побережья восточных провинций были созданы флоты в Сирии, Александрии и Понте.[518]

Теория блестяще сформулирована, но фактов, подтверждающих ее, маловато. Хотя основание Сирийского и Александрийского флотов нельзя отнести с уверенностью к периоду до 14 года н. э. (году смерти Августа), различные доводы, которые приводились при обсуждении этих флотов, убедительно показывают, что они создавались во время правления Октавиана Августа (р. 63 до н. э., император с 27 до н. э. по 14 н. э.). Европейские же речные флотилии, которые Куртуа вовсе игнорирует, свидетельствуют о том, что Август хотел использовать морскую силу везде, где она будет полезнее. Хуже того, такой тезис не позволяет рассмотреть миссию Августа или извлечь уроки из неблагополучных лет между первой войной с Митридатом VI (89–85 до н. э.) и битвой при Акции (31 до н. э.). Август действительно думал в первую очередь о Риме и Италии, тем не менее он не упускал также из виду империю в целом. Обеспечение мира в империи даже в правление Августа не ограничивалось регионами Тирренского моря и Адриатики, но должно было распространяться на все воды и земли под господством Рима. И во всяком случае, сужение задачи обеспечения мира до Италии зависело от мира во всей империи. Пиратские набеги, начавшиеся в Киликии и докатившиеся до предместий Рима, когда был разграблен порт Остия, в достаточной степени подчеркнули это положение. Роспуск флота был неприемлем для Августа, как в силу суровой необходимости настоящего, так и в силу предостерегающего опыта прошлого, ибо история всего предыдущего столетия ясно показала, что Средиземноморье нуждалось в постоянных флотах, как в акватории близ Италии, так и в прибрежных водах Леванта. Такие эскадры фактически уже в то время существовали, и существовали уже вместе с постоянным личным составом в течение двух десятилетий. Августу оставалось только отдать приказ учреждениям, которые уже отчасти удовлетворили полускрытые потребности политического общества. Флоты гражданских войн соответственно превратились в постоянные морские силы как раз тогда, когда часть легионов и вспомогательных войск преобразовались в постоянную армию.

Однако организационные методы в двух видах вооруженных сил различались. В то время как большая часть армии была разделена на формирования, занимавшие позиции вдоль границы, с незначительным числом войск в самой Италии, большая часть флота базировалась на итальянские порты, и лишь малые эскадры патрулировали пограничные реки и моря. Можно не сомневаться, что в период правления Августа роль Италии, как центра, была продиктована особыми соображениями. Италия и Рим занимали умы каждого римлянина, Рим был столицей империи. Кроме того, его снабжение продовольствием осуществлялось протяженными морскими путями, которые могли быть перерезаны и лишь совсем недавно прерывались враждебными флотами в многочисленных точках координат Тирренского моря. Вначале Август использовал Мизенум, Равенну и Форум Юлия. Потом он понял, что выбор Форума Юлия в качестве одной из основных баз флота был ошибкой, и сконцентрировал военно-морские силы в двух итальянских портах. В ранней империи они оставались главными морскими базами. Выбор Равенны указывает на особое стремление контролировать морские коммуникации с Иллирией, как с целью его завоевания, так и для защиты северной Италии от набегов. В то же время Мизенский флот господствовал в Тирренском море.

В то же время сосредоточение имперского флота у побережья Италии было целесообразным и с более широкой точки зрения. Постоянной задачей армии была охрана границ, флот же предназначался главным образом для использования в непредсказуемых чрезвычайных ситуациях. Итальянский полуостров занимал в Средиземноморье стратегическое положение, которое в последние десятилетия переосмысливалось. Выходя из своих портов на оперативный простор, мощный флот мог разделить Средиземное море (Внутреннее море римлян) надвое и наносить быстрые и эффективные удары как в восточной, так и в западной частях его акватории. Однако некоторые регионы нуждались в особых флотах. Дальний край Восточного Средиземноморья едва ли можно было контролировать из Италии, хотя левантийские воды имели большое торговое значение и вполне могли стать объектом посягательств со стороны. В связи с этим Август создал Сирийский и Александрийский флоты. Понт Эвксинский (Черное море) можно было оставить временно на попечение вассалов Рима, Аравийский залив (Красное море) после похода Галла забросили, а Британскому морю (Ла-Маншу) не придавали особого значения. Однако великие реки, Рен (Рейн) и Истр (Дунай), давали великолепную возможность для использования флота. Чтобы воспользоваться такой возможностью, были сформированы Германская, Паннонская и Мёзийская флотилии. Это случилось позднее, но Тацит мог вполне оценить империю Августа словами: «Mari Oceano aut amnibus longinquis saeptum imperium; legiones, provincias, classis, cuncta inter se conexa» («Ныне империя ограждена морем Океаном и дальними реками; легионы, провинции, флот – все между собою связано»).[519]

Совокупный ресурс каждого флота определялся в соответствии с его функциями. Подбирались удобные базы и, где было нужно, дополнительные стоянки. Строились необходимые здания и портовые мастерские. Определялись условия службы, включая призыв, сроки, подготовку, жалованье и дисциплину. Разрабатывались штатно-организационные расписания. Большая часть этой работы была завершена в первые десятилетия принципата Августа, и по крайней мере часть ее можно приписать Агриппе.[520]Местами создатели флота принимали новаторские решения, но в целом организационная работа была успешным сочетанием опыта Греции и Рима – последний извлекал наибольшую пользу из людей, материалов и уже готовых баз. В результате такая практика сформировала четко разработанную структуру военно-морских сил древнего мира. Есть какая-то справедливость в нынешней оценке, которая называет Aeneid «l’épopée de la marine nationale» (Энеиду «эпопеей флота страны»), причем «l’esprit qui anime la flotte troyenne est celui d’une grande force de mer organisée» («дух, который оживляет троянский флот, является духом великой организующей морской силы»).[521]