— Отец, ты к нам? — Мальчики подбежали, глядя на него с восторгом снизу вверх.

— К вам, — выдавил Перун. — Идем за мной!

Не прибавив ни слова, он повернулся и пошел прочь. Он даже не задумывался, следуют ли за ним близнецы, но они напомнили о себе, забежав вперед с двух сторон:

— А мама? Где мама, отец?

Дива который месяц сидела под замком в башне. Ключ от ее темницы хранился у самого Перуна, чтоб никто не мог выпустить его жену. Услышав слова детей, он вздрогнул, разгоняя туман в голове.

— Мама?.. Вы ее увидите.

— Скоро?

— Да. Сегодня. Чуть позже.

С пеленок знавшие, что к воинам следовало относиться с почтением, близнецы замолчали.

Перун сам не понимал, куда и зачем ведет детей. Ноги куда-то несли его, а куда — он не ведал. Словно во сне, внезапно он оказался у самой крепостной стены, где вместо стены поднималась настоящая скала, защищавшая замок с моря. У подножия ее обрыва низвергался водопад, над которым возвышалась та самая башня, где сейчас сидела взаперти Дива. Точно такая же башня, похожая на эту, как сестра-близнец, стояла с другой стороны и именовалась Девичьей. В тупике, образованном стеной и основаниями башен, располагалась кузня — деревянный навес, прилепившийся к боку скалы. Когда-то здесь работал сам патриарх Сварг, обучая сыновей своему искусству. Но с тех пор, как отца сменил Смаргл, она стояла заброшенная — младший Сварожич устроил кузню в другом месте.

Внутри почти не осталось кузнечного инструмента, только печь с горном и наковальня. В саму кузню и вокруг нее понемногу начали сносить мусор. Запустением и холодом дохнуло на Перуна и детей из приоткрытых дверей.

Окинув взглядом внутренности кузни, Перун втолкнул в нее близнецов:

— Ждите здесь. Я скоро!

* * *

Встревоженный тем, что сказала ему Мера, Стривер поспешил к Диве. Он и его жена были единственными, кто не забывал и часто навещал бедную узницу в заточении. Няньки, подчиняясь приказу Перуна, не водили к ней даже сыновей. Раз или два зашли патриарх Сварг и его супруга леди Лада, но больше никто не нарушал ее одиночества. Сам Перун и подавно не смотрел в сторону башни-темницы.

Подходы к ней с земли постоянно охранялись, дабы никто не пытался помочь Диве сбежать, но для Стривера не существовало неприступных крепостей. Он легко слетел с парапета у своего окна и, покружив немного над колодцем двора, спланировал на выступ стены как раз против окошка Дивы.

Здесь было очень тесно — двоим не повернуться — но Стривер наловчился садиться на этот выступ. Сложив крылья на спине, он освободил из ременной петли руку и постучал в ставень узкого окошка, забранного полосками металла.

Окна в башне-темнице были узкими — чуть шире одного локтя. Сделано это было для того, чтобы затруднить возможный побег. Сейчас всего один узник содержался в башне, и только несколько окошек было прикрыто, отмечая покои Дивы.

В ответ на стук Стривера ставень распахнулся. Проем окна тоже был забран прутьями, так что выглянувшая Дива не могла дотянуться до гостя, иначе как прижавшись к решетке.

Несколько дней не видел Стривер свою маленькую леди, но поразился, какие с нею произошли перемены. Дива побледнела и подурнела, под глазами у нее залегли тени, в неприбранных волосах мелькнула первая седина, и женщина казалась старше своих лет. Узкое окошко мешало увидеть ее всю, но Стривер уже догадывался, что скрыто ото всех — большое тяжелое чрево, несущее новую жизнь.

Узнав Стривера, узница слабо улыбнулась, протягивая сквозь решетку руку.

— Пришел, не забываешь, — промолвила она. Голос ее тоже изменился — стал тихим и хриплым, словно простуженный.

— Как я могу, сестрица? — Стривер сам протянул руку, беря ее тонкие холодные пальцы в ладонь. — Мера поклон тебе шлет!

Дива отвернулась, пряча глаза.

— Умру я здесь без солнца, — прошептала она. — А помнишь, как мы раньше…

— Не время о прошлом думать, — вынужден был остановить ее Стривер. — Не с доброй я вестью!

— Перун? — догадалась Дива. — С ним что?

На лице ее отразилась такая боль, что Стриверу осталось только удивляться силе женщины.

— С ним ничего, — ответил он, — но Мера мне велела сказать, что он зачем-то к детям твоим пошел…

При этих его словах Дива так страшно побледнела, что Стривер испугался — случись с ней сейчас беда, пока он поднимет тревогу да пока прибегут и отопрут двери, будет поздно ее спасать. Он почти уже уверился в этом, когда лицо Дивы вдруг исчезло. Сварожич подался вперед, окликая Диву, но внутри послышался лишь тихий скрежет по полу, а потом лицо узницы появилось снова, на сей раз высоко. Стривер с облегчением понял, что женщина подтащила поближе лавку и встала на нее.

— Повтори, что ты сказал! — прошептала она.

— Он что-то задумал. Мера боится, как бы он зла кому не причинил. Жива ей сказала…

Стривер осекся вторично, потому что заметил, что Дива остановившимся взором следит за чем-то внизу — отсюда ей были видны часть двора, угол Девичьей башни и даже стена, ограждавшая водопад. Проследив за ее взглядом, Стривер сразу все понял.

За угол Девичьей башни шел Перун в сопровождении двух старших близнецов.

— Стривер, что это? — прошептала Дива, наваливаясь грудью на окно. — Что он решил сделать?..

Она покачнулась, едва не падая. Понимая, что не сможет ее подхватить, Стривер все равно протянул руки, ловя через прутья решетки ее запястья, но Дива оттолкнула его.

— Не думай обо мне, — прошептала она одними губами, сползая по решетке вниз. — Оставь меня… Детей! Детей спаси! Убьет он их!

— Не бойся, — откликнулся Стривер, торопливо расправляя крылья и стараясь казаться спокойным. — Ничего с ними не случится! Я прослежу!

Дива ничего не ответила. Поднимаясь в воздух, Стривер поймал себя на мысли, что она права.

* * *

Перун сам не мог бы внятно объяснить, что заставляло его поступать так, а не иначе, какая сила толкала его на этот шаг. Закрыв старших близнецов в кузне, он отправился за остальными, торопясь, словно его изнутри что-то подстегивало — спеши, иначе не успеешь. Их отец где-то там собирает войска, чтобы кровью отвоевать детей. Замку наверняка не выстоять в борьбе, так лучше заранее сделать так, чтобы победа Велеса превратилась в поражение.

Наверное, в это время лицо у Перуна было странное, потому что нянька, что была с детьми, не стала спорить, а просто вскочила, прижимаясь к стене.

Детям разрешали играть всем вместе, в одной комнате, не делая различий между сыновьями господ и детьми их кормилиц. Они прекратили игру, когда в комнату вошел Перун. Тот только смерил остолбеневшую няньку холодным строгим взглядом, прошел к детям и, ни слова не говоря, поднял на руки младших близнецов, потом нашел глазами средних и кивнул им, приказывая следовать за собою. Ничего не понявшие мальчики застыли, хлопая глазами.