Ни один человек не мог так подстраиваться под пошловатые запросы толпы, источать столько шуток, каламбуров, так забавно пучить свои рыбьи глаза, так самоуничижаться, одновременно презирая присутствующих в студии и сидящих у экранов людей, как это делал Матусевич. Он был мастером, виртуозом в своей профессии.

Однако соперничество с ним казалось бесполезным лишь до тех пор, пока все игровые программы были примерно однотипны, когда их действие происходило в студии. И ситуация кардинально менялась, как только рамки игры раздвигались на всю страну и абсолютно все зрители получали возможность участвовать в конкурсах и даже выигрывать солидные призы.

Подобная передача получила бы солидную фору. Состязаться с ней невозможно в принципе, сколько бы шуток ты ни источал в минуту. Она наверняка стала бы лучшей в стране, да и в мире, ведь ее можно было бы проводить даже с помощью Интернета, который не признает ни границ, ни национальных отличий. Тогда те, кто еще совсем недавно боготворили Матусевича, легко ему изменили бы — Лев Михайлович нисколько не заблуждался в преданности толпы.

Именно поэтому знаменитому шоумену ни в коем случае не хотелось выпускать из рук совершенно случайно подвернувшуюся идею. Конечно, ее реализация потребует колоссальных усилий и финансовых затрат, существенно усложнит приятную, устоявшуюся жизнь Льва Михайловича, но на это придется пойти, если он не хочет лишиться своего положения в обществе.

А если игра действительно не имеет никакой перспективы, чем Матусевич пугал студентов, то пусть она потерпит крах именно под его руководством. Тогда он спокойно вернется к своему «Колесу фортуны». В общем, он ненавидел мальчишек за то, что они потревожили его существование, но в то же время благодарил Бога, что он направил их к нему.

Через неделю после злополучной встречи Лев Михайлович окончательно решил взяться за новое дело. А еще через три дня он изложил концепцию программы на бумаге, прикинул, сколько она будет стоить и как быстро ее можно реализовать, и пошел к Элладину.

Генеральный директор канала РТ внимательно прочитал предложенные ему несколько страниц, потом задумчиво посмотрел в окно, пожевал губами.

— Любопытно, — наконец сказал он.

— Опыт подсказывает мне, что игра просто сметет всех конкурентов, — обронил Матусевич. — Мы можем опередить их на всю оставшуюся жизнь.

— Это те парни тебе предложили?

Лев Михайлович нисколько не смутился и не стал увиливать от ответа.

— В какой-то степени… Они подали идею засекретить телефон в студии и заставить зрителей отгадывать его. Но этого явно недостаточно для крепкой, гвоздевой программы. Поверь моему опыту. Если мы будем просто показывать короткие сюжеты с закодированными в них цифрами телефонного номера, то вполне возможна ситуация, когда с вопросами никто не справится. Тогда и не будет звонка в студию. Скучно… Я же предлагаю целое шоу: мы посадим перед камерами человек пятьдесят, которые наравне с телезрителями будут отгадывать секретные номера и звонить. Дадим им по мобильному телефону или пусть свои приносят. Если ни у кого ничего не получится, я смогу заполнить паузу своими разговорами с присутствующими… Ты же знаешь, как у меня получаются подобные вещи.

Элладин еще немного подумал.

— Ну что ж, можно попробовать, — наконец сказал он. — Но, конечно, пока не отменяя твое «Колесо»… А проблем с этими парнями не возникнет?

Они понимали друг друга с полуслова.

— Не думаю, — скептически ухмыльнулся Матусевич, словно его обвинили в непрофессионализме.

— Мальчишки вполне могли получить авторское свидетельство на свою идею.

— Что значит: могли?! Я абсолютно уверен, что они так и сделали.

— Тогда давай пошлем кого-нибудь в Российское авторское общество и узнаем точно. Это нам совсем не помешает, — разволновался Элладин.

— Зачем нам кого-то куда-то посылать?! — В бледных глазах шоумена появилось искреннее недоумение. — Я и так все сделаю красиво. Сначала привлеку этих парней к подготовке новой программы, приплачу им чуть-чуть, и они будут счастливы. Много ли студентам надо… А когда программа будет раскручена, мы их выставим за дверь. Вежливо, но решительно. Или сделаем так, что они сами уйдут.

— Молодежь сейчас совсем другая. Это мы были законопослушными, уважали старших. Теперешние студенты могут развоняться так, что задохнешься. И найдется масса журналистов, которые захотят сделать себе имя на скандале с нами. Им только дай повод…

Матусевич брезгливо прищурился. Его явно недооценивали, и это обижало.

— Аркадий, не суетись! Я все беру на себя. И не переживай. С чем к нам пришли мальчишки? С голой идеей? Когда все это обрастет массой деталей, когда игра будет ассоциироваться со мной и с каналом РТ, мы тоже получим авторское свидетельство. А когда завоюем всю страну, тогда их чириканье никто и слушать не станет. Журналистские же сплетни будут выглядеть как грязный поклеп.

Элладин еще раз посмотрел задумчиво в окно.

— Возможно, ты прав, — сказал он. — Старею.

— Значит, ты даешь добро на предварительную проработку программы? — ребром поставил вопрос Матусевич.

— Да. Только пока не афишируй свои планы. Всему свое время. Эта игра и в самом деле может стать бомбой для наших конкурентов. И для большего эффекта пусть она разорвется неожиданно!

После занятий в университете Сергей, Петр, Инга и Оксана встретились у метро и поехали к Головину, который жил вместе с матерью в просторной четырехкомнатной квартире в районе Старого Арбата. Их дом когда-то принадлежал МИДу, и квартиру в нем получал по линии своей работы еще Головин-старший — как это было принято в советские времена. Впрочем, до сих пор здесь обитало немало семей бывших и действующих дипломатов, дети и внуки этих людей.

Друзья часто собирались у Сергея. И прежде всего потому, что Инга и Оксана вообще проживали в университетском общежитии, где было не очень уютно. Родители же Петра, простые рабочие, имели крохотную двухкомнатную квартирку на окраине Москвы — для большой компании в ней физически не хватало пространства.

А в последнее время регулярные набеги к Головину совершались еще и по той простой причине, что его мама, Татьяна Григорьевна, пользуясь последними погожими осенними деньками, почти постоянно была на даче. Всю жизнь она проработала врачом-терапевтом в районной поликлинике, но два года назад вышла на пенсию и свою неуемную энергию тратила теперь на ухаживания за десятком фруктовых деревьев и тремя грядками с зеленью.

Прошло ровно две недели с тех пор, как Сергей и Петр посетили Останкинский телецентр — четырнадцать бесконечно долгих и нудных дней, в течение которых надежда сменялась отчаянием и наоборот. И они намеревались позвонить Матусевичу, чтобы узнать: принял ли он какое-нибудь решение в отношении игры? Будет ли шоумен заниматься ею или нет? Звонить из телефона-автомата не хотелось, так как разговор мог принять затяжной характер или секретарша долго мурыжила бы их, прежде чем соединить со своим шефом. Поэтому и было решено поехать к Головину домой.