Они как в воду глядели: когда Сергей набрал номер телефона приемной Матусевича, секретарша заявила, что «…у Льва Михайловича важная встреча и освободится он не ранее чем через полчаса». «Хорошо, я передам, что вы звонили, и ваш телефон. Возможно, он с вами и свяжется, — с садистской любезностью пообещала она. — Но лучше уж вы сами ловите его. Он человек занятой…»

В течение тридцати минут четверка друзей пыталась занять себя беседой. Говорили о начавшихся в университете занятиях, о встречах с однокурсниками после летних каникул, о предметах, которые будут в предстоящем семестре, перемывали косточки своим преподавателям. Но обычно благодатная тема в этот раз не развлекала, и все посматривали на часы.

Второй звонок в приемную Матусевича имел такой же результат, как и первый. Секретарша заявила, что буквально три минуты назад ее шеф был свободен, но сейчас к нему опять зашли люди. Мешать им она, конечно, не будет, и лучше еще раз перезвонить — теперь уже минут через двадцать.

После этого друзья впали в уныние. Петр слонялся по гостиной мрачнее самой мрачной тучи. Сочувствовавшая ему Оксана страдальчески сводила брови. Сергей включил телевизор, но вместо того чтобы смотреть что-то одно, все время перескакивал с канала на канал.

Только Инга сохраняла хладнокровие. Она решительно отобрала у Головина пульт, выключила телевизор и с сарказмом сказала:

— Просто стыдно за вас! Как маленькие дети. Вы думали, с вами будут носиться, кормить из соски?! Или вы серьезно надеялись, что Матусевич забросит все свои дела и займется лишь вашей игрой?! Ха-ха! Скажите еще спасибо, что его секретарша не послала вас подальше, а попросила перезвонить!

Потом были третья и четвертая попытки, и лишь с пятого раза Головина соединили с шоуменом.

— Алло, — раздался в трубке негромкий, утомленный тяжким бременем славы голос.

— Здравствуйте, Лев Михайлович, — волнуясь, сказал Сергей: сейчас все должно было решиться. — Две недели назад я и мой друг приходили к вам с идеей телевизионной игры…

— Да, я вас помню… — вздохнул Матусевич.

Он, конечно же, мог бы сразу сказать, что вопрос о подготовке новой программы в общих чертах согласован с руководством канала РТ, но ему хотелось немного помучить мальчишек. Шоумен не хотел прощать им, что они так стремительно ворвались в его жизнь, куда допускались очень немногие, и перевернули ее с ног на голову. К тому же эти парни должны были понять и глубоко прочувствовать, кто является их отцом-благодетелем.

— Вы приняли какое-нибудь решение?

Теперь уже послышалось сразу несколько тяжелых вздохов. Было такое впечатление, что на другом конце провода сидел придавленный шкафом человек.

— Да… — все еще тянул кота за хвост знаменитый ведущий.

— И каково оно? Что вы решили? — совсем уже шепотом произнес Головин.

Он словно боялся спугнуть удачу, порхавшую где-то в телефонном проводе между его квартирой и Останкином и способную сбиться с правильного пути от любой электронной помехи, от любого сбоя на коммутаторе.

— В общем… м-м-м… я попытаюсь что-нибудь сделать. — Злодей Матусевич так и не сказал, что обо всем уже договорился с Элладиным. Он был мастером выкручивать людям руки, добиваться от них того, что ему было надо. — Знаете что, вы могли бы подъехать ко мне, скажем, во вторник? Или, нет, лучше… в понедельник? Часам к трем дня?

— Конечно!

— Прекрасно. — Голос шоумена был бесцветным, как и его глаза. — Тогда все и обсудим. Да, не забудьте предварительно позвонить моей секретарше Марине, чтобы она заказала вам пропуск в телецентр. Я очень не люблю, когда ко мне на встречу опаздывают…

Когда Сергей положил трубку, все молча уставились на него. Он тоже сделал паузу, трагически заведя глаза в потолок. Первым не выдержал Петр.

— Ну, злодей, не тяни!! — завопил он.

— Матусевич сказал… — грустно промямлил Головин, но на большее его не хватило, и, подпрыгнув почти до потолка, что при его росте было не так уж сложно, крикнул: — Он будет работать над новой программой!!

После этого в квартире началась вакханалия: друзья прыгали, кричали, обнимались. В суматохе кто-то опрокинул стул, а стул свалил торшер, но, к счастью, ничего не разбилось. Это была одна из первых в их жизни побед, и сдерживаться они не могли. Только минут через десять, выплеснув первые эмоции, все попадали на диван и кресла.

— Это круто! — заявил Петр.

— Фантастика! — поддержала его Оксана.

— Давайте отметим наш успех! — предложил Сергей. — У меня есть вино и кое-что поесть.

Девушки пошли на кухню, где нашли в холодильнике колбасу, сыр, помидоры, масло, а в хлебнице — белый батон. Татьяна Григорьевна предусмотрительно оставляла сыну кое-какие продукты перед отъездом на дачу. И появляясь дома каждые три-четыре дня, она пополняла эти запасы.

Пока Оксана и Инга делали бутерброды, Сергей расстелил тряпичную салфетку на журнальном столике в гостиной, расставил бокалы и откупорил извлеченную из бара бутылку вина. Когда все было готово, он предложил тост:

— За нашу игру!

— Нет, не так, — перебил его Петр. — За самую лучшую в мире телевизионную программу! За игру, которая поставит на уши всю страну! Ва-а-ау!!

— Скромность они потеряли еще в подростковом возрасте! — с печальной ухмылкой констатировала Инга. — Думаю, пока рано праздновать успех. Сделан лишь первый шаг. Вы обязательно должны заключить с телевизионщиками грамотно составленный контракт или договор — не знаю, как это называется. Иначе вас все равно обманут.

— Ты постоянно подозреваешь Матусевича в чем-то нехорошем, — сказала Оксана таким тоном, словно не доверяли лично ей. — А мне он симпатичен.

— Инга права, — категорически оспорил это признание в любви Петр. Он ожесточенно потеребил свою рыжую шевелюру. — Мне достаточно было побывать в Останкине десять минут, как я сразу понял: никому там верить нельзя! Ни одному человеку! Но теперь возникает совершенно иная ситуация. Ясно, что Матусевич заинтересован в нашей идее, а значит, условия диктовать будем мы! Мы возьмем его за горло!

Сергей протестующе махнул рукой:

— Он всего лишь сказал, что попытается сделать новую программу. А что это означает на практике, когда она появится, — пока неясно. Так что давай не будем торопиться с условиями. Хотя, конечно, нам надо будет как-то оформить отношения с каналом РТ. Не бесплатно же отдавать нашу идею.

— А у меня есть предчувствие, что все будет хорошо, — сказала Оксана. — И вы скоро станете знаменитыми. За это я и предлагаю выпить!

Все подняли бокалы, чокнулись и пригубили вино, а потом набросились на бутерброды.

— Если мы заработаем много денег, — с полным ртом стал рассуждать Головин, — то предлагаю отправиться посмотреть мир. Куда-нибудь в Южную Африку — носороги, львы, жирафы. Или в Австралию. А?