– Да, пожалуйста…

Наутро, после того как Митч наконец удовлетворил свой сексуальный голод всеми мыслимыми и немыслимыми способами, он стал более вменяемым и снова спросил Мадди о вчерашнем дне. Но она, как и ночью, отказалась отвечать. При этом выглядела виноватой и старалась говорить о его матери.

Митчу оставалось лишь одно – провести расследование. Первым номером в его списке была Грейси. Но та лукавила, улыбалась и ничем не захотела помочь. Присутствовал и Сэм, задумчиво наблюдавший за ним; на языке же у приятеля, возможно, снова вертелась какая-нибудь мистическая чушь, так что Митч не стал с ним говорить. В конце концов Грейси вытолкала соседа за дверь с тарелкой, полной кексов в розовой глазури, и с пожеланием хорошего дня.

Затем Митч вошел в мастерскую Томми – тот сидел за компьютером. Оглядев помещение и не увидев Мэри Бет, Митч обрадовался. Прекрасно! Томми всегда был более откровенен и разговорчив в отсутствие жены.

Увидев Митча, Томми расплылся в улыбке.

– Приветствую! – воскликнул он.

Митч не видел смысла в предисловиях, поэтому проговорил:

– Я слышал, что вчера приходила Мадди.

– Верно, – кивнул Томми. И с преувеличенным вниманием уставился в компьютер.

– Зачем?

Прошло несколько секунд.

– Заплатить по счету.

– Я уже заплатил тебе.

Томми почесал в затылке и пробормотал:

– Да, именно так я ей и сказал.

– И что же? – упорствовал Митч.

Стул под Томми заскрипел, и механик со вздохом пробормотал:

– А ничего. Конец истории.

– Не верю, – заявил Митч.

– Тебе и необязательно! – раздался женский голос, от которого Митчу стало не по себе.

Мэри Бет обошла его и положила руку на плечо мужа. Обернувшись к гостю, она сказала:

– Она пришла заплатить по счету, а мы сказали ей, что ты уже позаботился об этом. И она ушла.

Голубые глаза Мэри Бет были неумолимы. И непроницаемы. Почувствовав себя собакой, которую гладят против шерсти, Митч со вздохом спросил:

– Что вы скрываете?

Мэри Бет жизнерадостно улыбнулась.

– Ничего! Но должна признаться, адвокат, что я сообщила ей, что ты отказался взять дело Люка.

Митч скрипнул зубами.

– Я поступил правильно.

– Ха! Трусость – это, по-твоему, правильно?

Опять это слово! Почему трусость?! Митч провел ладонью по волосам. Ну почему никто не понимает его?..

– Хотите, чтобы вашего племянника защищал человек, которого вот-вот лишат звания адвоката?

Мэри вскинула светлые брови и передернула плечами.

– Я хочу, чтобы Люка защищал лучший адвокат из тех, которых я знаю. – Она ткнула в него пальцем и добавила: – И этот адвокат – ты!

– Ты спятила! – воскликнул Митч. Он взглянул на Томми, взывая о помощи, но тот с глуповатым видом пожимал плечами. Снова посмотрев на Мэри Бет, Митч закричал: – Ты вообще ничего не знаешь о моих адвокатских способностях!

– Сэм сказал, что лучше тебя нет, – заявила миниатюрная блондинка.

– Ради Бога, о чем вы?! – в отчаянии завопил Митч. Почему-то все в этом городе считали, что имели полное право вмешиваться в его жизнь. – И вообще, вы намерены объяснить мне, что происходит?

– Нет! – отрезала Мэри Бет, вскинув подбородок.

Митчу хотелось дико зареветь и наброситься на нее, но он сдерживался. Сжав кулаки, он взглянул на Томми и спросил:

– А ты?

Механик отрицательно покачал головой. А его жена снова положила руку ему на лоб – просто олицетворение супружеской солидарности!

– Прекрасно! – заорал Митч. И вылетел из мастерской.

Десять минут спустя он уже сидел перед Чарли – злой, как запертый в клетке леопард.

– То есть как это «ничего»?

Чарли пожал плечами и проговорил:

– Ничего – это значит ничего!

– Какое же ты дерьмо! – завопил Митч. Вскочив со стула, он принялся метаться по комнате. Он думал, что Чарли-то точно будет на его стороне, но увы… – Что-то творится за моей спиной, а я ничего не знаю!

– Расслабься, – посоветовал Чарли, развалившись на стуле.

– Но какого черта?! Что все это значит? И почему ты улыбаешься?

– А может, тебе следует сосредоточиться на реальных проблемах? – спросил Чарли.

– Список моих реальных проблем растет с каждым часом.

– Реши самые неотложные.

– Какие именно? – Митч все больше раздражался, потому что никто не хотел сказать ему, что происходит. Чарли внимательно рассматривал его, и он прошипел: – И не пытайся применить ко мне свое коповское…

– Хорошо, – перебил Чарли, и пожав плечами, добавил: – Ты свободен. Можешь идти.

Митч насторожился.

– И больше… ничего?

– Я уже сказал тебе все, что собирался.

– То есть – совсем ничего?

– Ты так считаешь?

«Какой смысл говорить с ним? – подумал Митч. – Парни вроде Чарли все равно никогда не расколются».

– Ладно, пойду, – пробурчал он, направляясь к двери.

А Чарли крикнул ему вдогонку:

– Приятного дня!

Митч криво усмехнулся. Оставалось лишь одно – ехать обратно домой. Но каким образом Мадди успела перетянуть всех на свою сторону? Она ведь пробыла здесь меньше недели! А впрочем… Ничего удивительного. Она же и с ним делала все, что хотела… Причем уже через несколько часов после их знакомства.

Вскоре он въехал на подъездную дорожку – и, шурша шинами, резко остановился, увидев поразительную сцену.

Мадди и его мать, стоя на коленях, копались в земле, окруженные пластиковыми горшками с цветами. На Мадди был белый топ и джинсовые шорты. Волосы собраны в хвост. А мать в бежевом топе и такого же цвета длинных шортах покачивала головой и – о боже, растрепанная! – что-то ей негромко говорила.

Мадди в ответ энергично закивала и, подняв маленький разноцветный пластиковый ящичек, оглядела его со всех сторон.

У Митча перехватило дыхание. А в груди, казалось, застряло что-то твердое.

И тут его мать вдруг откинула назад голову… и рассмеялась – рассмеялась по-настоящему, искренне и весело, и от этого смеха она мгновенно помолодела лет на десять. Или на двадцать?.. Как бы то ни было, Митч увидел ту молоденькую девушку, о которой когда-то рассказывала ему бабушка. А ведь он никогда за все свои тридцать четыре года не видел мать такой беззаботной…

Мадди просияла и тоже рассмеялась. Но как же ей удалось так быстро изменить всегда сдержанную и чопорную Шарлотту Райли? И что он, Митч, намерен со всем этим делать? Нет, не так… Что он будет делать без Мадди?!