Как обычно, Гвельмо предпочел, чтобы в курсе расследования оказалось как можно меньше народу.

Наблюдательная станция «Везувий»

Гора Везувий

Тот же день, ближе к вечеру

Переезд из Турина проходил исключительно по автостраде, итальянскому эквиваленту межштатной системы, за исключением последних тринадцати километров, когда пришлось повернуть к югу от Неаполя. Они припарковались возле красно-белого неоклассического строения, походившего скорее на богатую родовую виллу, нежели на сооружение, предназначенное для научных изысканий. Помимо «Вольво» на просторной площади у здания стояли лишь еще один автомобиль, мотороллер и туристический автобус, засорявший атмосферу дизельными газами. Мария, Эдриан и Джейсон вылезли из «Вольво», потягиваясь и зевая после долгой дороги.

Питерс высказал опасение, что без заднего ветрового стекла и с подозрительными круглыми отверстиями в кузове их машина может привлечь ненужное внимание.

— В Риме, вероятно, так оно бы и было, — успокоил его Грэм. — В Неаполе подобной рухлядью никого не удивишь.

Возможно. Но не выглядело ли «Вольво» так, словно его последними владельцами были Бонни и Клайд?

Джейсон задержался, чтобы полюбоваться видами виноградников и небольших поселений, приютившихся на покрытых зеленью склонах вулкана.

— Не похоже, чтобы кого-то волновал тот факт, что следующее извержение может случиться в любой момент.

— Почва здесь богата на щелочи и фосфор, — сказала Мария, оборачиваясь, чтобы тоже взглянуть на Везувий. — Идеальное место для культивирования винограда. Кстати, именно здесь производят вино «Лакрима Кристи».

— На такой земле можно было бы выращивать и солод для хорошего виски, — заметил Эдриан. — Но мы здесь все же не для того, чтобы восхищаться этим живописным пейзажем.

Само здание содержало внушительную многоязычную библиотеку и огромную коллекцию минералов, по-видимому, изрыгнутых горой. Мария провела их мимо относительно большой, человек тридцать, группы седовласых туристов, внимавших немецкой речи блондинки-гида, указывавшей зонтиком на некий крупный валун.

Остановившись у небольшого лифта, Мария дождалась, пока створки его двери медленно отъедут в сторону, обнаружив открытую платформу, предназначенную скорее для перевозки грузов, нежели пассажиров. Как оказалось, платформа передвигалась всего лишь между двумя этажами — главным и тем, что находился над ним. Они вышли, из лифта после довольно-таки продолжительного ожидания, заставившего Джейсона задуматься: а движется ли вообще этот хитроумный механизм? Короткий, тускло освещенный коридор вывел их к открытой двери.

Небольшой, двенадцать на двенадцать футов, офис каким-то чудом вместил в себя два металлических стола, приставленных друг к другу, компьютеры и массу аппаратов, на которых вырисовывались какие-то графики и отмечались температуры, аппаратов, о назначении которых Джейсон мог только догадываться. Когда трое вновь прибывших вошли, находившиеся в помещении мужчина и женщина прервали свой разговор и посмотрели на них с удивлением.

Или же то было чувство вины?

Улыбка Марии потухла, стоило ей спросить:

— Dove Guiedo?[49]

Двое лаборантов переглянулись между собой, прежде чем мужчина ответил.

Мария кивнула, задала еще один вопрос и получила несколько более длинный ответ.

— Заказанное снаряжение дожидается нас на погрузочной платформе, с тыльной стороны здания. Один их тех людей, что работают здесь обычно, упаковал его для нас.

Женщина смерила Питерса и Грэма взглядом, в котором настороженности было куда больше, нежели любопытства, после чего сама уже задала вопрос, на который Мария ответила, представив Джейсона и Эдриана и пояснив, что в силу слабого знания итальянского языка поддерживать беседу Джейсон не в состоянии.

Следующий вопрос последовал уже от мужчины, и Мария, прежде чем ответить, пожала плечами.

От всех этих расспросов Джейсон почувствовал себя как-то неуютно. Он понял, что Эдриан разделяет его чувства, когда шотландец сказал:

— Нам лучше откланяться, дорогуша. Давай прощайся с друзьями.

Когда они грузили снаряжение в багажник «Вольво», Джейсон поинтересовался:

— О чем это вы там переговаривались?

Откинув брезентовый чехол, Мария повертела в руках и возвратила на место три регулятора.

— Тот мужчина хотел знать, как мы собираемся использовать оборудование. Я ответила, что рядом с озером Аверно есть несколько пещер, которые мы намерены обследовать.

— Озеро Аверно?

— Я упоминала о нем в ту ночь на Сицилии. После всего, что случилось, и неудивительно, что ты не помнишь. Это одно из Флегрейских озер, расположенных неподалеку от того района, в который мы сейчас направляемся. Там отмечена большая подземная вулканическая активность. Фактически там есть места, где почва сама по себе горячая. По словам Эно, греки полагали, что где-то там как раз и находится вход в Гадес. Название «Аверно» происходит от греческого «a-ornom» — «без птиц». По всей видимости, в древние времена от этого озера поднимались удушающие испарения, смертельные для птиц и насекомых.

Грэм взял в каждую руку по баллону и прикинул их вес.

— Тут-то нам и пригодится все это снаряжение. Хорошо, что вы о нем подумали.

Доктор потянулась за третьим и с благодарностью кивнула, когда Джейсон перехватил его у нее из рук.

— Разумеется, я бы ни за что не сказала им, что мы едем в некое запрещенное властями место, даже если бы здесь был Гвидо.

— А с этими двумя ты знакома? — спросил Джейсон.

— Никогда прежде не видела. На бюро работает не так уж и много-то народу. Я думала, что хотя бы внешне знаю всех.

Эдриан сложил оборудование в багажник.

— А с этим Гвидо, о котором ты спрашивала, ты, стало быть, знакома? — спросил Джейсон.

— Да, и довольно-таки давно. Та женщина сказала, что он уехал в Рим навестить больную мать.

Часом позже Джейсон ехал по Виа Нуова Марина — широкому, шестиполосному бульвару, шедшему вдоль гавани Неаполя. Залив пролегал по правую его руку, слева круто уходили вверх городские холмы, украшенные тысячами жилищ, завешанных свежевыстиранным и теперь сушившимся на веревках бельем.

Питерс ожидал такого же трафика, как в Риме, где почти не бывает красных сигналов светофора, на перекрестках с оживленным движением сломя голову носятся камикадзе-водители, а на гудок автомобиля давят чаще, чем на тормоза. Неаполь представлял другие, но столь же травматические риски: без всякого предупреждения машины могли резко взять вправо, чтобы припарковаться во втором или в третьем ряду от обочины, причем двери в них зачастую открывались с той стороны, где и шло движение. Случалось, что то или иное авто останавливалось и вовсе посреди улицы, и его обладатель смело лавировал в потоке легковушек, грузовиков и скутеров. Джейсон опасался не только того, что может сбить какого-нибудь небрежно вышедшего из машины водилу, но и того, что в этом бессистемном слиянии пешеходов и транспортных средств он может до последней секунды не заметить скрытую засаду.