которой славился на земле. Таронхайавагон сказал Сайадио, что духи мертвых сейчас собираются на большой праздник танцев, где будет и его сестра. Когда духи выстроились в ряд для танцев, Сайадио узнал дух своей сестры. Но когда приблизился к ней, чтобы заключить ее в объятия, сестра исчезла.

Он снова обратился к Таронхайавагону за советом. Учитель дал ему волшебную трещотку. Его сестра была так очарована музыкой танцев и волшебными звуками трещотки, что Сайадио с легкостью смог поймать ее дух и поместить его в волшебную тыкву.

Потом Сайадио вернулся в свою деревню, неся в тыквенной бутыли дух сестры. Но когда он приступил к обряду, чтобы воссоединить дух и тело сестры, какая-то глупая любопытная девочка открыла тыквенную бутыль, и дух сестры исчез.

Дух невесты

(Алгонкины)

Некогда жил молодой воин, невеста которого умерла накануне свадьбы. Несмотря на то что юноша отличался храбростью и благочестием, смерть невесты сделала его безутешным; отныне он не мог ни есть, ни спать. Вместо того чтобы охотиться с другими воинами, он проводил дни и ночи на могиле невесты, неподвижно глядя вдаль.

Однажды он услышал, как старики беседуют между собой о пути в мир духов. Он стал внимательно прислушиваться и запомнил путь до мельчайших деталей. Он узнал, что мир духов находится далеко на юге. Юноша тут же пустился в путь. Он шел две недели, но не видел никаких перемен вокруг себя, которые указывали бы на. приближение к миру духов.

Потом он вышел из леса, и перед ним раскинулась прекраснейшая на свете равнина. В отдалении он увидел маленькую хижину, где жил очень старый мудрец. Юноша попросил мудреца указать ему путь.

Старик знал, кто перед ним и что ищет молодой воин. Он сказал юноше, что его невеста прошла здесь всего день назад. Чтобы последовать за ним, юноша должен оставить свое дело и продолжать путь в виде духа. Мир духов находился на острове посреди большого озера; на остров можно было доплыть лишь в одном из каноэ, стоявших на берегу озера. Мудрец предостерег юношу, чтобы тот ни о чем не говорил со. своей невестой, пока они не достигнут острова духов.

Затем мудрый старик пропел чудесные заклинания, и юноша почувствовал, что дух его вышел из тела. В виде духа он отправился к озеру и нашел на берегу березовое каноэ. На расстоянии броска камня он увидел свою невесту, садившуюся в другое каноэ. Плывя через озеро, юноша заметил, что его невеста в точности повторяет каждое его движение. Почему им нельзя было плыть вместе? Дело в том, что в мир духов можно войти только в одиночестве, и каждого, кто вступает туда, судят по его личным заслугам.

На середине пути поднялась ужасная буря. Некоторые каноэ с духами унесло бурей: это были те духи, которые грешили при жизни. Поскольку и воин, и его невеста были праведны, буря не причинила им вреда, и вскоре вода стала гладкой, как стекло, под безоблачным небом.

Остров блаженных был прекрасным местом, где вечно стояла поздняя весна, под безоблачным небом цвели цветы и никогда не было ни слишком жарко, ни слишком холодно. Юноша встретил свою невесту на берегу и взял ее за руку. Они прошли десять шагов, и тут с ними заговорил чей-то ласковый голос; это был Хозяин Жизни.

Хозяин Жизни сказал им, что молодой воин должен вернуться в мир живых тем же путем, что пришел сюда; его время еще не настало. Ему надо было в точности повторить все свои шаги в обратном направлении, снова войти в свое тело и вернуться домой. Юноша так и сделал. Вернувшись в свою деревню, он стал великим вождем и жил счастливо, в полной уверенности, что снова встретится со своей возлюбленной.

Осирис и Исида

(Египет)

Осирис был богом, который некогда правил Египтом в те времена, когда смерть еще не являлась в мир. Люди ничего не знали о грехах; не было ни насилия, ни жадности, ни зависти, ни ненависти, ни прочих раздоров между людьми. Люди говорили между собой на сладком языке поэзии; они всегда были честны и кротки. Осирис любил людей и учил их искусствам земледелия и ирригации, мудрости и законам богов.

Геб (Земля) и Нут (Небо) были родителями Осириса и его жены Исиды. Поскольку они были богами, то в том, что они были одновременно мужем и женой и сестрой и братом, не было никакого греха. Они вдвоем правили страной, и она процветала; они вызывали разливы Нила, оставляющие на полях плодородный ил, на котором взрастал урожай. Их преданным помощником был бог мудрости Тот, который изобрел письменность и числа, обучив этим искусствам первых людей.

Но у богов был и злобный брат, Сет, царивший в безжизненной пустыне. Осирис был повелителем жизни и творчества, Сет — разрушения. Сет был столь жесток по натуре, что еще при рождении он прорвал дыру в боку своей матери. Когда люди научились орошать земли, Сет рассердился на то, что Осирис таким образом уменьшил его пустынные владения. День ото дня он все больше и больше завидовал своему брату.

Сет окидывал взором свое царство и видел только песчаные дюны, скорпионов и скалы. У него было много времени на размышления, ибо ничего не происходило в его владениях. Однажды он измерил рост Осириса, заметив тень своего брата, и построил для него прекрасный сундук из ароматного дерева.

Накануне наступления засушливого сезона (естественно, любимого времени года Сета) Сет собрал богов на великий пир, поставив сундук в центре прихожей. Все боги восхищались сундуком: он источал ароматы бальзама, кедра и ладана. Боги затеяли игру, по очереди залезая в сундук. Осирис опоздал на пир, и, когда он явился, все остальные боги уже сидели в пиршественной зале. Итак, Сет и Осирис оказались наедине в прихожей, где стоял сундук. Сет уговорил своего честного и доверчивого, брата попытаться залезть в сундук. Но стоило Осирису оказаться в сундуке, как сбежались слуги Сета, забили крышку гвоздями и запечатали ее раскаленным свинцом.

Другие боги услышали стук молотков и оторвались от пиршества. Но, когда они вошли в прихожую, Сет и его прислужники уже бежали с сундуком в пустыню под покровом ночи. Боги попытались догнать их, поняв, что Осирис в сундуке, но было уже слишком поздно. В конце концов злодеи бросили сундук в Нил; к этому времени Осирис уже умер от удушья.

После смерти Осириса на Египет обрушились неведомые доселе