— Царапины?

— Довольно странное место для них. Обычно царапают бампер или двери, но не багажник. Судмедэксперты сказали, что это очень редкий случай.

— Не знаю, откуда они там взялись.

— Энн носила кольца на обеих руках? — спросила Ведмор.

— Да, носила. Обручальное на левой и еще одно кольцо на правой. А что?

— Если представить, что человека опрокинули на багажник и прижали руки, то именно там и должны были остаться царапины. — Ведмор продемонстрировала, как это может выглядеть, развела руки и слегка откинула их назад. — Судмедэксперты считают, что царапины могли оставить ее кольца.

— Если у нее спустило колесо и она решила достать запаску, то вполне могла положить руки на багажник. — Слокум отвернулся и вылил кофе в раковину.

— Только ничто не указывает на попытку поменять колесо. Она даже не заглушила двигатель.

— Рона, почему бы тебе сразу не рассказать, что, по твоему мнению, произошло?

— Если бы я знала! Мне лишь представляется, Даррен, все обстояло не так, как кажется на первый взгляд. Не так, как мы предполагаем.

Слокум покачал головой.

— И что ты хочешь сказать? Все было инсценировано?

— Я лишь говорю, что это выглядит подозрительно. Но если наша первоначальная версия подтвердится, возможно, я лишь впустую трачу время. Не исключено, она действительно оступилась, потеряла равновесие и упала. Каким бы невероятным это ни казалось.

Слокум сощурился:

— Но ты думаешь, все обстояло иначе?

— Нет. Давай начнем с того, почему она решила уехать.

Слокум посмотрел на нее с удивлением.

— Я тебе только что рассказал. Ей позвонила Белинда. Она решила сначала заехать в порт…

— Это был единственный звонок?

— Да. То есть перед тем, как она уехала, единственный.

— А раньше, в тот вечер, она ни с кем не разговаривала?

— Рона, тебе не надоело ходить по одному и тому же кругу?

— Даррен, ты и дальше будешь играть под дурачка или честно ответишь на мои вопросы?

— А почему бы тебе тоже не быть честной со мной? Если ты хочешь что-то сказать, не тяни, выкладывай.

— Как насчет разговора в спальне? Того, что подслушала дочка Гарбера?

Ее слова застали Слокума врасплох.

— Рона, не знаю, как тебе сказали, но…

— Почему Гарбер ударил тебя вчера? Из-за чего?

— Не из-за чего. Небольшое недоразумение.

— И пуля, пущенная в окно спальни его дочери, тоже небольшое недоразумение?

— Господи, ты думаешь, я к этому причастен?

— Тот, кто стрелял в окно, может, и не целился в ребенка, но это было посланием. А разве ты не хотел бы отправить Гарберу нечто подобное после того, как он начистил тебе физиономию?

— Черт побери, Рона, ты должна поверить: я к этому непричастен.

— Убеди меня: скажи, почему он ударил тебя на похоронах.

— Наверное, ты уже знаешь ответ?

Она невесело улыбнулась.

— Ты разговаривал с Келли Гарбер без разрешения ее отца. Хоть он и предупреждал тебя не делать этого. Что скажешь? — Когда он ничего не ответил, Ведмор продолжила: — Ты и прежде пытался пообщаться с ней, но ее отец не позволил тебе или ее не было дома в тот момент. Ну как, у меня получилось?

— Замечательно. Я потрясен.

— А причина, по которой тебе так хотелось с ней побеседовать, заключалась вот в чем. Келли пряталась в шкафу в вашей спальне, когда Энн отвечала на телефонный звонок. Она общалась с кем-то, но предпочла не ставить тебя в известность. Именно этот разговор заставил ее уехать из дома, а вовсе не Белинда. Келли Гарбер была в шкафу, когда твоя жена говорила по телефону, и ты хотел знать, что она услышала. — Ведмор развела руками, словно заканчивая выступление. — Как тебе это?

Слокум уперся ладонями в крышку стола, словно кухня вдруг поплыла у него перед глазами, а он пытался удержаться и не упасть.

— Я не слышал этот звонок и не слышал, чтобы Энн говорила с кем-то. Клянусь Господом, это правда.

— Но ты знал о нем. Ты знал, что Энн говорила по телефону и дочка Гарбера присутствовала при этом разговоре. — Слокум промолчал, и она закончила свою мысль: — Даррен, вот как я все это понимаю. Ты прежде всего полицейский и умеешь добывать недостающую информацию. Однако не проявляешь особого любопытства по поводу обстоятельств, связанных со смертью твоей жены.

— Это ложь! — возразил он, с укором направив в нее указательный палец. — Если смерть Энн не была несчастным случаем, я хочу знать, что тебе известно.

— Понимаешь, у меня сложилось мнение, будто ты не особенно-то и желаешь это выяснить, — сказала Ведмор. — Если бы кто-то из моих близких умер при подобных обстоятельствах, у меня возникли бы сотни вопросов. Но ты не задал ни одного.

— Чушь!

— И мне приходят на ум только два или три объяснения твоего поведения. Или ты как-то с этим связан, или знаешь, кто это сделал, и собираешься сам во всем разобраться. Или, этот вариант я пока подробно не рассматривала, ты не хочешь ворошить эту историю, так как в противном случае тебе придется открыть банку с червями, которую ты предпочитал бы держать закрытой.

— Ты меня удивляешь, — сказал Слокум. — Копаешь под коллег из своего же управления. Тебя это забавляет, да? А известно ли тебе, что говорят офицеры? Про тебя? О том, как ты стала детективом? Что это было всего лишь проявлением политкорректности, попыткой компенсировать недостаток среди детективов черных женщин.

Ведмор даже не моргнула.

— Ты знаешь кого-то, кто мог бы подтвердить твое местонахождение той ночью?

— Что? Ты серьезно? Я был здесь с Эмили.

— Значит, если я спрошу ее сейчас, она ответит, что ты не покидал дом?

— Я не позволю тревожить мою дочь в такой момент…

— Получается, она не может сказать, где ты был?

Слокум покраснел от гнева.

— Мы закончили!

Ведмор не ответила.

— Ты смотришь на нас, простых копов, сверху вниз. Думаешь, раз тебя сделали детективом, ты крутая, а мы — просто кучка дерьма.

— И еще, — добавила Ведмор. — Я кое-куда позвонила. Ты получишь деньги.

— Извини?

— Я говорю о страховке жизни твоей жены. Она оформила ее всего несколько недель назад. Какова сумма выплаты? Пара сотен тысяч?

— Леди, вы действуете мне на нервы…

— Я права, Даррен?

— Ну хорошо, мы с Энн застраховали свою жизнь. Оба. Решили, что наш семейный бюджет позволяет нам делать ежемесячные взносы. Хотели, чтобы Эмили оказалась обеспечена, в случае если с нами случится беда.