Воздвиженка, дом 5. Дом Талызина, построен в 1787 году по проекту архитектора Матвея Казакова. Перестроен.

Старая площадь, дом 4. Торговый дом Титова. Построен в 1912–1915 году. Архитектор Владимир Шервуд. Стиль строгого рационализма.

Итак, Есенин едет на Кавказ. Пишет Анне Берзинь, что уезжает «года на два».

С.Б. Борисов: «Многие его поездки были продиктованы чувством самосохранения – уйти из Москвы кабацкой, от той гнилой богемной среды, где оставалось только пить и стихи писать».

Старая площадь, дом 4

Э.Я. Герман: «На Кавказ его влекли личные связи и… литературная традиция».

Сестра Катя: «Анна Абрамовна познакомила Сергея с Вардиным и вместе с Вардиным много пользы дала Сергею. Она через Вардина открыла Сергею дорогу на Кавказ».

И ни одна живая душа не вспомнила о встрече с И.В. Сталиным…

И. Вардин – в прошлом начальник политотдела 1-й Конной. Сотрудник аппарата ЦК партии. Известный мапповский критик. Ясно, что занимается Есениным по просьбе своего руководства.

7 сентября. В Баку приезжают Есенин и Вардин.

9 сентября Есенин и Вардин в Тифлисе.

Здесь самое время вспомнить еще один сюжет, не подтвержденный документально. Из воспоминаний Н. Вержбицкого, который в 1924 году активно сотрудничает с газетой «Заря Востока» (Тифлис): «Я сообщил, что недавно в Тифлис приехал Маяковский. Есенин сразу и охотно согласился навестить его. Владимир Владимирович встретил Есенина с большим и вполне искренним дружелюбием, крепко пожал ему руку.

Сергей Есенин

Спросил, как-то по-особенному взглянув на Сергея Александровича:

– Из Москвы?

– Почти…

– Бежали из столицы?

– От себя! – кратко, но многозначительно ответил Есенин <…>

Чтобы провести последние часы неожиданной встречи, мы ушли в отдельный кабинет.

Когда пили по второму бокалу, Есенин вдруг завел разговор сперва о Пушкине, о его недавно отмеченном юбилее, а потом о стихах, написанных в связи с этим юбилеем.

Я насторожился.

– Между прочим, читал я ваше «Юбилейное», – сказал Есенин. – Там у вас кое-что про «балалаечника»… Простите, я это на себя не принимаю и обижаться не хочу… Дело вкуса! Но, может быть, вы послушаете и мое?

И Есенин стал читать свое только что написанное стихотворение «На Кавказе». Когда он дошел до четверостишия:

Мне мил стихов российский жар.

Есть Маяковский, есть и кроме,

Но он, их главный штабс-маляр,

Поет о пробках в Моссельпроме…

Владимир Владимирович улыбнулся и тихо произнес:

– Квиты…

Но Есенин, видимо, только еще собирался брать реванш. Постучав папироской по пепельнице, он слегка притронулся к колену Маяковского, вздохнув, произнес:

– Да… что поделаешь, я, действительно, только на букву «Е». Судьба! Никуда не денешься из алфавита!.. Зато вам, Маяковский, удивительно посчастливилось, – всего две буквы отделяют вас от Пушкина…

И, сделав короткую паузу, неожиданно заключил:

– Только две буквы! Но зато какие – «Но»!

При этом Сергей высоко над головой помахал пальцем и произнес это так: «Н-н-но!», предостерегающе растянув букву «Н». А на его лице в это время была изображена строгая гримаса.

Владимир Маяковский

Раздался оглушительный хохот… Смеялся Маяковский. Он до того был доволен остротой, что не удержался, вскочил и расцеловал Есенина.

О многом говорили мы в тот вечер. <…>»Маяковский и сам вспоминал, что в тот период 1924 и 1925 годов не раз встречался с Есениным. И встречи были без раздоров. Может ли этот эпизод служить доказательством того задания, полученного от И.В. Сталина?

Есенин встречается с грузинскими поэтами Т. Табидзе и Ш. Апхаидзе.

Есенин знакомится с грузинскими поэтами литературной группы «Голубые роги»: Паоло Яшвили, Георгием Леонидзе, Валентином Гаприндашвили. Любуется окрестностями, посещает серные бани, могилу А. Грибоедова, совершает восхождение на гору Мтацминда. Обедает в ресторане «Химерион». Мечтает переводить стихи грузинских поэтов. Встречается с поэтом Н. Тихоновым.

12 сентября газета «Заря Востока» выходит с анонсом о публикации «Песни о великом походе».

17 сентября поэт пишет сестре Кате: «По линии писать абсолютно невозможно. Будет такая тоска, что мухи сдохнут. Сейчас немного работаю. Завтра поеду в Баку. Потом в Кисловодск. Вардин ко мне очень хорош и очень внимателен. Он чудный, простой и сердечный человек. Все, что он делает в литературной политике, он делает как честный коммунист. Одно беда, что коммунизм он любит больше литературы».

До 18 сентября подруга Гали Бениславской Яна Козловская, возвращаясь из отпуска с Кавказа в Москву, навестила Есенина и рассказывала Маргарите Лившиц: «Есенин хороший. Работает».

Есенин на Кавказе наконец расслабился, отдохнул. Жена Тициана Табидзе Нина Александровна побывала на «Вечере Сергея Есенина»: «В тот вечер он читал изумительно, вдохновенно <…>»

Есенин едет в Баку. С 20 на 21 сентября в редакционном кабинете П. Чагина пишет «Балладу о двадцати шести». Знакомится с братом Петра Ивановича В.И. Болдовкиным. Живет у П.И. Чагина с 22 сентября по 7 октября. Поездка в Тегеран, о которой мечтал поэт, не состоялась. Из письма Бениславской: «Первая попытка проехать в Тегеран через Тавриз не удалась».

7 октября выезжает из Баку в Тифлис.

20 октября Есенин пишет Бениславской: «Приеду в Москву не очень скоро. Нескоро потому, что делать мне в Москве нечего. По кабакам ходить надоело. Несколько времени поживу в Тегеране, потом поеду в Батум или в Баку <…>».

29 октября сообщает Бениславской, что скорее всего на Кавказе пробудет до мая. Переезжает на квартиру к Н. Вержбицкому. Знакомится с народным певцом и поэтом Грузии Иетимом Гурджи. Есенин очарован простотой и мудростью поэта.

В ноябре посещает вместе с Н. Вержбицким коллектор для беспризорников в Авлабаре (р-н Тифлиса). Для решения вопроса об устройстве беспризорников посещает председателя Закавказского ЦИКа Миху Цхакая. Из воспоминаний Вержбицкого: «В ответ на эмоциональное заявление поэта старый большевик-ленинец сказал, что правительство уже нашло для беспризорных хорошие помещения, где в самом ближайшем будущем должны быть оборудованы трудовые колонии <…>». Есенин пишет стихотворение «Русь бесприютная».

8 декабря Есенин вместе с Н. Вержбицким и К. Соколовым прибывает в Батум. Читаем у Вержбицкого: «В начале декабря 1924 года мы с Есениным отправились в Батум. До этого поэт настойчиво просил меня достать документы на право поездки в Константинополь. Кто-то ему сказал, что такое разрешение, заменяющее заграничный паспорт, уже выдавалось некоторым журналистам. <…> Один из членов Закавказского правительства, большой поклонник Есенина, дал письмо к начальнику батумского порта с просьбой посадить нас на какой-нибудь пароход в качестве матросов с маршрутом: Батум-Константинополь-Батум.

По приезде в Батум мы остановились