– А знаете, мистер Клеменс, – перебил Джеймс, пока шутка не переросла в оскорбление, – нас ведь с вами однажды уже знакомили.

– Когда это? – спросил Клеменс, пытаясь лучше сфокусировать взгляд на Джеймсе.

Они уже доели обед, пришло время вина и сигар, и Марк Твен с явным удовольствием предавался обоим порокам.

– Пятнадцатого декабря тысяча восемьсот семьдесят четвертого, – ответил Джеймс. – Был парадный обед в бостонском «Паркер-хаузе» по случаю завершения первого года «Атлантик мансли» при новых владельцах. Там были вы, мистер Хоуэллс…

– И многие другие известные авторы, публикующиеся в «Атлантик», – подхватил тот, – а также редакторы, гарвардские и принстонские профессора, архитекторы, духовные лица… хотя преподобный Генри Уорд Бичер в тот день отсутствовал.

– А… – сказал Клеменс. – Это же было самое начало скандала с миссис Тилтон, не так ли? Бедный Бичер… я знал его, Горацио… его сестра Гарриет была моей соседкой в Хартфорде. Женщины поголовно влюблялись в бедного Генри Уорда, по крайней мере в его проповеднический голос, а когда история получила огласку, наши главные суфражистки набросились на него, как гарпии: Элизабет Кэди Стэнтон, Виктория Вудхулл, даже его другая сестра, Изабелла Бичер Хукер. Они все требовали его крови.

– Но ведь та его сестра, которая ваша соседка, Гарриет, взяла сторону брата, если не ошибаюсь? – спросил Хоуэллс.

– Да, – подтвердил Клеменс. – Она поддерживала его до конца. А поскольку в этом месяце будет шесть лет, как преподобный Бичер скончался от удара, я поднимаю бокал за него и за всех несчастных мужчин, которых мегеры и гарпии преследуют за такой простительный грех.

Все четверо молча подняли бокалы и выпили за Бичера и его супружескую неверность.

Другие столики в ресторане гостиницы уже опустели. Официанты стояли, сложив руки в перчатках под животами, и ждали. Джеймс понимал, что сейчас – последняя возможность заговорить о деле, которое их сюда привело.

– Мистер Клеменс, – сказал он, – Хоуэллс упомянул, что вы завтра едете в Хартфорд.

– Да, – ответил Клеменс. – Суровая необходимость. Деньги, долги, бизнес. Только на один день – завтра вечером я возвращаюсь к доктору Райсу.

Джеймс знал, что сейчас Клеменс живет в доме доктора Кларенса С. Райса, отоларинголога, у которого лечатся такие знаменитости, как мисс Лилиан Рассел, упомянутый Клеменсом Эдвин Бут (сейчас уже старик) и Энрико Карузо.

– У нас есть большая просьба. Не могли бы мы с мистером Шерлоком Холмсом составить вам компанию, – сказал Джеймс, – и, возможно, уговорить вас остановиться в вашем доме на Фармингдон-авеню?

Клеменс вздрогнул, как будто его попросили проглотить змею.

– Не знаете ли вы, случаем, по-прежнему ли ваша пишущая машинка в хартфордском доме? – быстро спросил Холмс.

Клеменс повернулся к сыщику:

– Моя машинка?

– Мы упоминали раньше, что после смерти Кловер Адамс ее муж, Джон и Клара Хэй, а также Кларенс Кинг раз в год получали машинописные карточки. Для моего расследования было бы полезно взглянуть на саму машинку.

– Для вашего расследования? – Клеменс подался вперед. – Весь вечер я был вежлив, однако не могу не задать вопрос… вы правда Шерлок Холмс? Шерлок Холмс из дома двести двадцать один бэ по Бейкер-стрит? Тот Шерлок Холмс, который «скорее, Ватсон, игра началась»?

– Да, – ответил Холмс.

– В таком случае я приглашаю вас… и Джеймса, и вас, Хоуэллс, если вы не заняты чем-нибудь важным, ехать со мной в Хартфорд. Быть может, нам удастся попасть в дом, если я заранее телеграфирую о приезде, – как вы знаете, он сдан внаем, – но прежде, мистер Холмс, прошу вас ответить на чрезвычайно насущный вопрос, который мучает меня весь вечер.

– Отвечу, если сумею, – сказал Холмс.

Клеменс подался еще ближе к нему:

– Вопрос очень простой, сэр… Вы – реальный человек или вымышленный персонаж?

– Это один из пунктов, который я пытаюсь прояснить в деле Кловер Адамс и «Пятерки сердец», – ответил Холмс.

Клеменс глянул на него пристально и ничего не сказал.

Хоуэллс жестом попросил счет, они расплатились. Джеймс и Холмс, которые остановились здесь, в гостинице «Гленхэм» на Бродвее, пошли проводить Клеменса и Хоуэллса до кеба.

– Садитесь, Хоуэллс, – сказал Клеменс. – Возьмем один экипаж, и я высажу вас по пути к доктору Райсу.

– Это не по дороге, – запротестовал Хоуэллс.

– В карету, сэр! – приказал Клеменс. – Неприлично двум джентльменам наших лет и положения попасть в полицию за драку на тротуаре в такой поздний час. – Он зорко глянул на Джеймса и Холмса. – Вы затеяли глупость, господа, но Великий дурак всегда рад обществу себе подобных. Встретимся завтра на Центральном вокзале в девять часов.

Уильям Дин Хоуэллс отправился с ними в Хартфорд (невзирая на то, что сегодня, в четверг, его наверняка ждало множество дел), и разговор трех литераторов был скучнее даже унылого пейзажа за окном вагона. За одну поездку Холмс узнал об издательском и писательском ремесле много больше, чем могло пригодиться в жизни.

Клеменс и обычно сдержанный Джеймс громко соглашались друг с другом, Хоуэллс по большей части слушал, Холмс пытался задремать.

– Издательское дело меняется быстро, и далеко не в лучшую сторону, – говорил Клеменс.

– Согласен, – сказал Джеймс.

– Журналы либо совсем не печатают рассказов, либо требуют писать их как-то совершенно иначе.

– Вот и мне все труднее пристроить рассказ в журнал. Короткой формой теперь не проживешь.

– И романы по подписке – которыми раньше кормилось мое издательство – практически ушли с рынка.

– Истинная правда, мистер Клеменс.

– И откуда, черт побери, возьмутся наши гонорары? – вопросил Клеменс, выпуская черный сигарный дым. – Даже романов с продолжениями больше не публикуют.

– Да-да, – пробормотал Джеймс.

– Генри, – внезапно оживился Хоуэллс, – помните, как девять лет назад – в начале восемьдесят четвертого, если не ошибаюсь, – «Карьера Сайлеса Лафена» печаталась в «Сенчури» по частям одновременно с «Бостонцами»?

– Мне было очень лестно, что мой незрелый писательский опыт оказался под одной обложкой с вашим шедевром, – ответил Джеймс.

Хоуэллс наклоном головы поблагодарил его за комплимент.

Холмс заметил, как на лице Джеймса мелькнуло еле уловимое озорное выражение. Взгляд благовоспитанной девочки, которая намерена сказать что-то недолжное.

– Мистер Клеменс, – проговорил Джеймс, – вы, случайно, не читали «Бостонцев»?

Обычно уверенный Клеменс отчего-то смутился:

– Э-э… нет, сэр… мистер Джеймс… не имел такого удовольствия.