Душман забрал трубку:

– А ну-ка повтори, кто ты есть?

– Я, Рабулло, начальник отдела спецмероприятий Главного управления по борьбе с терроризмом полковник Крымов. Ваши хозяева за бугром хорошо знают и меня и ведомство, которое представляю. Имели возможность познакомиться. Не думаю, что в восторге от этого.

– Ты решил мне угрожать, полковник? Напрасно! В твоем ли положении делать это? Одно мое слово – и тридцать семь твоих сограждан отправятся на небеса.

– Но и ты со своими «воинами» тут же отправишься следом.

– Мы не боимся смерти!

– Да? Я это уже слышал. Но хватит пустых разговоров. Мы оценили обстановку и решили, что придется все же отпустить тебя. До поры до времени. Когда-нибудь наши дороги обязательно пересекутся. В общем так! Сейчас к площади выйдет автобус. Он встанет, не подъезжая к станции. В нем – деньги. Ровно два миллиона долларов. Они упакованы в баулы. Ты отпускаешь всех женщин и детей. Козлов это подтверждает. После чего автобус подойдет к центральному входу. Как проверишь баулы, сажаешь оставшихся заложников со всей своей бандой в автобус. Внутри будет только водитель. Это начальник местного АТП. Его знает и Козлов, и, возможно, заложники. Они подтвердят, что нет никакой подставы. Далее следуешь в Черногорск. На взлетно-посадочной полосе стоит самолет «Ту-134» Министерства по чрезвычайным ситуациям. На борту – экипаж из четырех человек. Но борт будет открыт для посадки только после того, как ты освободишь всех остальных заложников. Это непременное условие твоего убытия из региона, и оно не обсуждается. В заложниках у тебя останутся члены экипажа. У меня все! Теперь говоришь ты!

– Что ж, полковник, в принципе вы выполняете наши требования, я согласен отпустить женщин и детей, признаться, их вопли порядком надоели мне, но... только после того, как сам увижу и проверю деньги! Пересчитаю их! Отпущу заложников после, а не до того, как водитель автобуса повезет доллары и я их проверю.

Крымов ответил:

– Нет! Будет так, как я сказал. Ты – женщин и детей, тебе – деньги!

Рабулло вскричал:

– Да? Ошибаешься, Крымов! Будет так, как сказал я. Автобус с деньгами к подъезду! Потом примешь баб и их выродков. Живыми!

Крымов спокойно посоветовал:

– Ты тон-то, Рабулло, поубавь. Не у себя в Афгане находишься. Здесь наша территория. Переговоры прекращаю, приказываю автобусу встать у площади, жду подхода к оцеплению женщин и детей, удерживаемых тобой на станции, и сообщения Козлова о том, что отпущены все заложники данной категории. После чего продолжим работать!

Начальник отдела спецмероприятий положил трубку.

Выдохнул воздух.

Ценевич проговорил:

– Зря вы с этим чудовищем так грубо, товарищ полковник! Эти террористы способны на все. Они даже сами подрывают себя. Для них смерть...

Крымов прервал главу администрации:

– Я бы рассказал вам, кто подрывается у этих террористов, но нет ни времени, ни желания.

Он повернулся к Тимохину:

– Свяжись с Жариным, пусть выводит автобус к оцеплению. Баулы с деньгами в салон!

– Понял!

Крымов присел на краешек стола.

– Ждем звонка Козлова!

Ценевич неожиданно заявил:

– Я вынужден сообщить своему руководству о несогласии с вашими действиями, ставящими под угрозу жизнь заложников.

– Да хоть президента поставь в известность. И свали отсюда. Больше ты нам не нужен. Впрочем, ты вообще в станице особо не нужен. Наплодили вас... уйди!

Глава администрации резко вышел в коридор.

Тимохин доложил:

– Жарин через три-четыре минуты будет у командного поста оцепления. Обозначит автобус.

– Хорошо! Тоже считаешь, что я напрасно наехал на Ценевича?

– Нет! Все нормально!

– Так! Тебе не пора ехать на аэродром?

– Успею! Посмотрим, как сейчас среагирует на твои условия Рабулло.

– А у него есть выбор?

– Хрен его знает! Он наверняка ваххабит, а у тех ребят чердаки сильно наклонены набок.

– С ним Козлов! А предатель не ваххабит, и он рванул на станцию не для того, чтобы сдохнуть вместе с Рабулло. Он убедит Душмана принять наши условия, тем более, что они не противоречат требованиям, ранее выставленным бандитами.

– Ну тогда ждем!

Выслушав Крымова, Рабулло швырнул трубку Козлову:

– Сука твой полковник. Решил инициативу перехватить? Я ему перехвачу. Он, тварь, получит женщин. Всех, но с перерезанными горлами. Посмотрю, как запоет тогда. И долго ли еще проносит погоны?

Козлов, видя агрессивность настроя Душмана и зная его непредсказуемый, бешеный характер, не на шутку испугался.

– Мохаммед, я понимаю тебя, но не спеши принимать решения. Возможно, спецназ только и ждет, что ты сорвешься, и провоцирует тебя на кровавые действия.

Рабулло взглянул на Козлова:

– Им что, не нужны заложники?

– А черт их знает, что им нужно. А если их и прислали для того, чтобы поднять шум? Спровоцировать тебя на расстрел заложников, а затем провести штурм. А потом преподать СМИ информацию о том, что ты не вел никаких переговоров и имел единственную цель – массовое убийство мирных людей в небольшой станице. Вот он, мол, каков, облик современного терроризма! Им бы только людей убивать. Какие идеалы? Какая борьба за независимость? Только кровь. И тогда от вас отвернутся и те, кто сейчас еще поддерживает. Их и так становится все меньше, а если отвернутся все? Тогда вся ваша борьба потеряет смысл. А с ним и интерес спонсоров, заинтересованных в постоянной дестабилизации обстановки на юге России. И вас начнут уничтожать те, кто и создавал. Под тем же лозунгом войны с терроризмом. Не губи дело, Рабулло. Уступи. Покажи русским, что и ты способен на милосердие. Ты воин, убиваешь врагов, но ты умеешь и прощать. Потому что настоящий воин. Твоих земляков в восьмидесятых убивали? Убивали! Ты отомстил. Лишние жертвы тебе не нужны. Не дай спецназу шанса начать штурм. Согласись на их условия. Черт с ними, с бабами и детьми, их все равно с собой не возьмешь. А вот у самолета поторгуешься. Хотя и членами экипажа спецслужбы рисковать не будут. К тому же я останусь при тебе добровольным заложником. Они выпустят самолет! И скоро ты будешь на родине, где тебя встретят героем. А что делать с самолетом, экипажем, частью заложников, решишь сам. Возьмешь да продашь. Покупатели найдутся. Особенно на самолет. Талибам он пригодится.

Рабулло, успокоившись, проговорил:

– Русские уже могли просчитать, что ты работал на Басмача!

– Предположить могли. Но получить доказательную базу вряд ли. Им сейчас не до этого. Да и просчитают, что из того? Плевать я хотел на их догадки. Я улечу с тобой, и больше никто и никогда не услышит о бывшем майоре Российской армии Козлове.