Добросклонов шумно плескался над раковиной, обливаясь холодной водой и нещадно растирая виски. Он повернулся, приглаживая всклокоченные волосы:

— Ты извини. Я свинья. Я последняя свинья. Но пойми…

— Уже понял. Ты свинья. Ну-ка закрой глаза. Вытяни руки вперед. Пальцы расставь.

Добросклонов послушно, хоть и немного заторможенно, выполнил команды. Пальцы дрожали, но все же он не терял равновесия.

— Дим, я справлюсь, — тихо говорил он, не открывая глаз. — Думаешь, я никогда не ездил пьяным? Ты только помоги сесть за руль, и я поеду на автопилоте. Даже лучше, чем трезвый, потому что гаишников буду бояться.

— Посмотрим. Давай, собери, что тебе нужно отсюда. Мы сюда не скоро вернемся.

Гранцов оглядел стол, собрал разбросанные листки, бегло прочитал записи. Судя по всему, Гошка добросовестно следил за эфиром, пока избыток коньяка не свалил его.

— Ну, прости меня, — не унимался брат. — Думаешь, мне легко? Я же просто убить себя готов, такая я свинья. Это я во всем виноват. Из-за меня того поляка убили, с комендантом. Все из-за меня.

— Причем здесь ты? — Гранцов почти не слушал его. Финку в ножны, складной нож в карман, фонарик, патроны для двустволки… — Скажи лучше, куда флягу подевал?

— Да вот она, твоя фляга. Нет, ты не представляешь, как я перед тобой виноват…

— Набери воды, и я все прощу.

Гошка подставил горлышко фляги под кран:

— Помнишь, я рассказывал тебе, как Регина познакомила меня с этими «академиками»? Они хотели просто арендовать у меня часть офиса. Ну, а между делом говорили о возможных совместных проектах. Искали подходящую заброшенную деревушку или остатки военного городка для того, чтобы построить там центр реабилитации наркоманов. Понимаешь, за ними чувствовались большие деньги и большие связи. Я же посредник, я всегда вижу, где пахнет солидным процентом…

— Набрал? Прицепи к поясу, — приказал Гранцов. — Пускай вода будет у тебя. Скоро понадобится.

— Подходящей деревушки у меня не было, — продолжал Гошка, неловко продевая ремень в петлю на чехле фляги. — Зато был одной брат не какой-то вполне заброшенной «точке» где-то неподалеку. Там, на «точке», и жилые помещения, и хозяйственные постройки, и даже, по твоим рассказам, хорошая большая баня. Вот только добраться туда очень трудно. Никаких дорог. Только вертолетом или вездеходом. А «академики», наоборот, обрадовались. «Нам, говорят, это подходит как нельзя лучше! Скорее рассказывайте, где это место?»

— Ну, и что ты им мог сказать? — спросил Гранцов, заправив тельняшку. — Ты же не знал, где я работаю.

— Я им так и ответил. Мол, не знаю. Но знаю номер телефона, через который с тобой можно связаться. Они опять обрадовались: «Нам больше ничего и не нужно. Скажите нам любое число, просто номер вашей машины, и через два дня мы вам назовем день рождения вашей тещи». Они не шутили. Ну, тут я сориентировался, что владею всеми козырями, и перевел разговор на другую тему. Поговорили о моем проекте «Протеин для Севера». Ты представляешь? За десять минут непринужденной беседы проект превратился в безупречный бизнес-план с подробнейшим финансовым обоснованием. Тогда я случайно вспомнил, что до сих пор не сообщил им твой телефон. И… И сообщил. Через несколько дней после этого разговора я уже держал в руках увесистый пакет, в котором лежали шестьдесят тысяч наличными и все необходимые документы для моего проекта. Вот как все удачно получилось…

Гранцов слушал его, неподвижно застыв с робой в руках. Он собирался натянуть ее не плечи, и уже просунул одну руку в рукав, но слова Гошки заставили его замереть.

— Да, удачно… Хорошо, что нас никто не видит, — задумчиво произнес Вадим. — Понимаешь, за такие вещи ведь морду бьют.

— Ну так бей! — вскричал Добросклонов. — Я не обижусь. Даже спасибо скажу! Врежь мне как следует!

— Поздно. — Гранцов застегнул робу и одернул ее вниз. — Раньше тебя надо было бить. А теперь поздно. Да ты не расстраивайся. Тебя еще стукнут по морде, и не раз. А сейчас ты мне нужен за рулем. Вот тебе ружье. Повесь на плечо. Не на шею! На плечо. Готов? Пошли.

Он еще раз оглядел бункер, мысленно прощаясь со своим домом, и протянул руку к рубильнику, чтобы разом выключить все. Но тут снова зашипели динамики, и заморгали разноцветные значки на центральном мониторе. Система продолжала перехватывать чью-то работу в эфире.

Из динамиков доносились короткие непонятные команды: «Хомут, стоять. Вовчик, пошел. Спортсмены на месте. Хомут, пошел со своими. Андрюха, свет. Андрюха, сука, свет!».

Свет моргнул раз, другой, и погас. В темноте продолжали ровно мерцать мониторы. Через пару секунд загорелись аварийные плафоны.

— Что случилось? — дрожащим голосом спросил Гошка. — Авария?

— Предохранители полетели. Наверно, твои академики неправильно включили генеральскую сауну, — спокойно объяснил Гранцов. — Перегрузка. Сейчас у нас врубится генератор.

Посуда на столе тихонько задребезжала, потянуло горелой соляркой. Гранцов облегченно вздохнул — он и сам не надеялся, что аварийная система сработает штатно.

Вспыхнул еще один плафон — «Обрыв на линии связи».

— Нам отключили телефон, — сказал Гранцов. — Неужто в узел связи забрались? Что они там вытворяют?

Он закинул за спину котомку с автоматом и подтолкнул Гошку к боковому люку. Добросклонов непонимающе посмотрел на него и потянулся к центральному входу.

— Выход там, я же помню.

— Не для нас, — ответил Гранцов, затолкал брата в узкий туннель и задраил люк за собой.

Редкие лампы на наклонных стенках светили вполнакала, помаргивая.

— Опять катакомбы, — проворчал Гошка. — И какой идиот придумал рыть туннель с такими поворотами?

— Тут тебе не туннель, а ход сообщения. Обычный окоп, только прикрытый сверху. А повороты нужны, чтобы директория не простреливалась.

— Спасибо, просветил.

Гранцов остановился у вытяжной трубы и привстал на одну ступеньку, чтобы через щели решетки осмотреть подходы к гаражу. Высокие зеленые ворота оказались приоткрыты, и это Вадиму не понравилось. Возможно, там сейчас кто-то был, а Гранцову не хотелось поднимать шум.

Он повернулся к Гошке:

— Вот что мы сейчас сделаем. Проберемся в гараж. Сядем в «ситроен». Ты за руль. Подлетаем к санчасти. Ты наставляешь ружье на охранника. Я вытаскиваю Регину, кидаю ее в машину. Ты снова за руль, и мы срываемся. Все понятно?

— Понятно. А ружье заряжено?

— Конечно, — сказал Гранцов, надеясь, что Гошка не догадается проверить стволы.

Он свернул в боковой ход. Гошка послушно хромал сзади, задевая ружьем стенку.

В луче фонаря блеснули ступеньки металлической лестницы. Вадим повернулся к брату, придавил пальцем его губы, и Гошка понимающе закивал.