В бой вступила тяжёлая понтийская пехота. Лес пик опустился навстречу атакующим когортам – и грохот от столкновения двух армий прокатился по Херонейской равнине. Выверенными ударами длинных копий фалангиты остановили римскую атаку. Напрасно легионеры пытались отбить сариссы мечами, пригибали их к земле и пытались вступить врукопашную – всё было тщетно, строй фаланги стоял непоколебимо. Основной удар римляне наносили по центру понтийских шеренг, туда, где стояли вчерашние рабы, надеясь в этом месте прорвать линию фронта. Но бывшие невольники бились отчаянно, кололи легионеров пиками и успешно держали строй. Тогда Сулла поставил за линией тяжёлой пехоты лучников, пращников и метателей дротиков и велел им через головы своих забрасывать врагов метательными снарядами. Причём стрелы пускать зажигательные – для достижения большого психологического эффекта. Град камней, свинцовых ядер, дротиков и зажжённых стрел обрушился на шеренги бывших рабов, приводя их в расстройство и смятение, когорты усилили напор, и понтийский строй заколебался, готовый вот-вот сломаться.

Однако, пока шёл бой пехоты, Архелай повёл в атаку ударное правое крыло, чтобы обойти римлян и ударить им в тыл. Чтобы парировать вражеский выпад, навстречу неприятельской кавалерии беглым шагом повел свои когорты Гортензий. Видя неприятельскую контратаку, стратег развернул свой отряд, и тяжёлая армянская конница ринулась на врага, сверкая на солнце блеском доспехов. Земля гудела от топота тысяч копыт, ветер развевал понтийские знамёна со звездой и полумесяцем. Когда волна всадников приблизилась к римским рядам, боевой клич армии Понта прокатился над равниной Херонеи. Легионеры метнули копья и попытались отразить атаку, но закованные в доспехи наездники как таран врезались в их ряды и раскололи римский строй. Гортензий стал спешно отводить войска к склону горы, пытаясь сомкнуть разбитые ряды, но Архелай стал стремительно брать когорты в кольцо, обрекая их тем самым на полное уничтожение.

Видя, что его правый фланг находится на грани катастрофы, Сулла поспешил туда, но в это время понтийская тяжелая пехота пошла вперёд, и римская армия оказалась на грани поражения. Прикрывшись большими круглыми щитами и подняв тяжёлые копья над правым плечом, шли в атаку гоплиты, ветераны боёв за Пирей. Ударив в середину римского строя на правом крыле, они вступили с легионерами в рукопашную схватку. «Медные щиты» под личным командованием Таксила разбили римские ряды на левом фланге. Гвардейцы кололи римлян сариссами в лицо, руки, плечи, и под их страшным натиском войска Мурены начали пятиться.

Архелай, видя по знамёнам и значкам, что на помощь Гортензию спешит лично Сулла, вышел из боя и, оставив потрепанные когорты Гортензия, совершил глубокий рейд по тылам римского войска. Его отряд с тыла атаковал правый римский фланг, который в этот момент оказался без командующего, поскольку Сулла поспешил на помощь Мурене. Но легионеры из задних рядов уже развернулись лицом к новому врагу. Натиск армянской конницы потерял силу, кони устали под тяжестью доспехов и закованных в панцири всадников, а потому он не достиг тех результатов, на которые надеялся Архелай. Легионеры правого крыла успешно сражались против двойной атаки с фронта и тыла, но на левом фланге положение действительно было тяжёлое, и когорты Мурены с трудом сдерживали атаку «медных щитов». Поэтому римский командующий оказался в некотором затруднении – куда поспешить и кому первому оказать помощь. В итоге на выручку Мурене он отправил Гортензия с четырьмя когортами, а сам, с последней пятой, поспешил против Архелая и атаковал его уставшие войска.

В этот момент фалангиты не выдержали града сыпавшихся на них метательных снарядов и, бросая оружие и снаряжение, обратились в повальное бегство. Центр понтийской армии рухнул. Видя поражение фаланги, пустились в бегство кавалеристы Архелая. Затем побежала тяжелая пехота, за ней в погоню бросились римские легковооружённые войска, которые гнали беглецов до подножия гор и реки. И лишь только там прекратили преследование.

Дольше всех сражались «медные щиты», но когда римские когорты стали теснить их со всех сторон, то и гвардейцы обратились в бегство. Часть понтийцев загнали к отвесным кручам и всех там перебили, остальные сумели уйти к лагерю, где Архелай попытался организовать оборону. По приказу стратега ворота были заперты, и понтийская пехота была вынуждена вновь встретиться с римлянами в открытом бою. Но получилось так, что большинство командиров пало на поле боя, а боевой дух войск был надломлен поражением. Поэтому сопротивление продолжалось недолго, и вскоре толпы беглецов снова начали ломиться в ворота. В итоге их открыли, но вслед за понтийцами ворвались римляне и вышибли воинов Архелая из лагеря, закрепив за собой победу окончательно. Битва при Херонее закончилась.

* * *

Разгром был полный. У понтийских стратегов после этого побоища осталось лишь 10 000 боеспособных воинов, но это вовсе не значит, что остальные пали на поле боя. Они могли просто разбежаться по окрестностям. Что же касается римских потерь, то Плутарх сообщает следующее: «Сулла не досчитался, как он сам рассказывает, четырнадцати солдат, да и из тех двое к вечеру вернулись». Сулла рассказывает! Замечательно! Вообще-то сказать можно всё что угодно, и не факт, что всё сказанное является правдой. Так же как и то, что написано на заборе.

Если исходить из того, что рассказывает Сулла, то получается, что армия Митридата должна была метать стрелы и дротики мимо цели, колоть сариссами и рубить мечами воздух, а всадники топтать конями не вражеские ряды, а сырую землю. Зато римляне – герои всех времён и народов, каждый выстрел в цель, и каждый удар насмерть! Но что самое интересное, некоторые исследователи сообщённую Суллой цифирь принимают как истину в последней инстанции и на фоне этого делают выводы об абсолютной небоеспособности войск Митридата.

Подробное описание битвы есть у Плутарха и Аппиана, но, на мой взгляд, описание Плутарха предпочтительнее. И вот почему. Дело в том, что Плутарх являлся уроженцем города Херонея и наверняка знал все местные легенды и преданья, которые были связаны с этой битвой. Вполне возможно, что и в городском архиве могли сохраниться какие-то документы, которые учёный грек мог просматривать. У Аппиана же такой возможности не было. Поэтому при описании боевых действий в Центральной Греции я отдавал предпочтение Плутарху, на мой взгляд, здесь он более правдоподобен и объективен. Обычно в своих произведениях Плутарх не заостряет внимание на боевых действиях, его интересуют другие детали. Но здесь… Грамотно и толково разобраны две решающие битвы кампании. Значит, знал грек из Херонеи, о чём и как писать. Это чувствуется по ходу изложения.

Теперь о последствиях битвы. Пользуясь тем, что у римлян не было флота, Архелай беспрепятственно эвакуировал оставшиеся войска в город Халкиду на острове Эвбея, привёл их в божеский вид и стал делать набеги на острова и побережье центральной Греции, стараясь при этом нанести римлянам как можно больший урон. Против такой тактики Сулла был бессилен, и проконсул мог только с негодованием наблюдать за действиями своего противника. Правда, хороший поступок римлянин всё-таки совершил. Отобрав у жителей Фив часть их земель, он приказал, чтобы доходы с них шли в храмовую казну тех святилищ, которые он столь нагло ограбил в начале кампании.