Слушания открылись вступительной речью обвинителя Боба Игана.

– Представьте себе мальчика, – начал Боб. – Ему пятнадцать, он учится в старшей школе, занимается гимнастикой, а по вечерам подрабатывает в универсаме.

Далее Иган пересказал детали роковой встречи Роба Писта и Гейси; рассказал о подслушанном разговоре насчет подработки, о забытом ежедневнике, о приглашении обсудить работу в машине, попытку совращения, ужас, охвативший Роба, трюк с веревкой.

– Вы знаете, как работает турникет? – спросил Иган присяжных, описывая смерть Роба, а затем рассказал о событиях вторника, когда Гейси отвез тело на реку Дес-Плейнс: – Он сбросил его с моста в воду, точно мешок с мусором. Но это не самая страшная часть истории, – сказал Иган. – Самое страшное заключается в том, что это был последний из тридцати трех юношей, живых ребят со своими мечтами и планами, которых Джон Гейси задушил и закопал.

Для удобства присяжных из Рокфорда Иган провел виртуальную экскурсию по Чикаго и пригородам, отметив местоположение ключевых в деле топографических объектов: Норвуд-парк-Тауншипа, центральных районов города, площади Багхаус, Дес-Плейнса, Парк-Риджа, Найлса, Бенсенвилля. Затем перечислил все жертвы, начав с паренька с автобусной остановки («Я говорю об этом ребенке потому, что его личность так и не удалось установить») и закончив еще десятью безымянными на тот момент жертвами.

Иган вкратце рассказал, как шло расследование в Дес-Плейнсе: как Гейси, заляпанный грязью, появился в участке с опозданием на четыре часа; как квитанция Ким Байерс оказалась в кармане Роба, как проходило наружное наблюдение, как Шульц учуял знакомый запах в доме Гейси, и наконец о втором обыске, во время которого обнаружили «могильник». Иган описал обстоятельства, в которых Гейси давал показания, и назвал десять жертв, об убийстве которых он «вспомнил». Штат, сказал Боб, намерен доказать, что Гейси виновен в убийстве 33 подростков: его действия были обдуманными, рациональными и умышленными.

Иган напомнил присяжным, что психиатры, которых вызовут засвидетельствовать психическое состояние подсудимого, – всего лишь свидетели.

– Вам решать, верить ли их заключениям, – подчеркнул он. – Вы можете оценить правдивость их показаний, основываясь на показаниях других свидетелей. Это означает, что вы имеете право отнестись к ним критически.

Боб призвал присяжных во время процесса прислушиваться к здравому смыслу и завершил свою речь словами:

– Я уверен, вы придете к заключению, что Гейси – страшный, очень страшный человек.

Выступление Игана произвело неизгладимое впечатление на присяжных и зрителей, которые впервые узнали о некоторых подробностях дела. Сам Гейси уже не рисовался, как в Рокфорде: он развернул стул в сторону судейской кафедры и мрачно слушал, как Иган выстраивает против него дело. Тишину в зале нарушали лишь всхлипывания миссис Лолы Вудс, матери погибшего Уильяма Киндреда. Судья Гариппо напомнил присяжным, что они не должны обсуждать дело, и объявил перерыв до полудня.

Вступительную речь от стороны защиты произнес Роберт Мотта.

– Каждая смерть нас в каком-то смысле ослабляет: мы ощущаем чувство утраты. Но ни жажда отмщения, ни злость, ни сочувствие не вернут тех мальчиков к жизни. Их больше нет, все кончено.

Мотта попросил присяжных выносить решение, отбросив сочувствие и тем более желание отомстить.

– Подумайте, каково жить под одной крышей с двадцатью девятью телами, – сказал Мотта. – Было ли это заранее обдуманным намерением? Или одержимостью, манией?.. Планом глубоко больного человека?

Своего подзащитного адвокат описал как жертву хронического психического заболевания, иррационального импульсивного человека, действующего без каких-либо намерений:

– Улики показывают, что Джон Гейси безумен по всем стандартам… что он не контролировал свое поведение.

Он пообещал, что психиатры защиты докажут, что Гейси все это время был невменяем, за исключением способности составлять расписание и часами усердно работать на грани одержимости.

Затем Мотта занялся списком наших медицинских консультантов и их возможной предвзятостью. Одного он охарактеризовал как «любителя покрасоваться в суде», второго назвал «наемником штата». Адвокат подчеркнул, что у присяжных всего один выбор: Гейси либо злодей, либо сумасшедший.

– Мы будем настаивать на невменяемости подзащитного, – сказал Мотта, – поскольку это единственный шанс избежать смертной казни. Такая линия защиты правомерна, и мы можем придерживаться лишь ее, поскольку в ней заключена истина… Если Джона Гейси признают нормальным, то в нашем обществе очень извращенное понимание нормальности.

Вступительные речи недоказательны, это лишь аргументы каждой из сторон, призванные обозначить позицию, которой они собираются придерживаться. Приходится быть крайне осторожным в словах: если не удастся доказать заявленное (из-за вынужденной смены стратегии или по недостатку улик), другая сторона раздавит противника в своей заключительной речи, обрисовав всю его линию в невыгодном свете.

После вступительных речей каждая сторона получает возможность представить свою версию. Первым выступает обвинение, поскольку на нем лежит бремя доказательства вины (за исключением редких случаев, когда защита готова ее признать). Стороне защиты позволено подвергать свидетелей перекрестному допросу и выискивать слабые моменты в их заявлениях, по возможности подвергая сомнению их истинность.

В заключение представления доказательств защита может запросить вердикт судьи, что подсудимого нельзя признать виновным вследствие нехватки доказательств. Но если судья не вынесет вердикт о невиновности, защита не может продолжать настаивать на своем.

Поскольку адвокатам не нужно ничего доказывать, защита не обязана предоставлять какие-либо улики или может ограничиться только тем, что работает в интересах подзащитного. Вопрос о невменяемости поднимается лишь стороной защиты, и если она изберет такую стратегию, она и становится основой их версии. При длительных разбирательствах присяжные лучше всего запоминают последние слова, поэтому обвинение не раскрывает все свои карты сразу (рискуя, разумеется, никогда их не разыграть, если защита не окажет особого сопротивления).

Если защита выбирает в качестве стратегии невменяемость подзащитного, сторона обвинения должна подготовиться и тщательно подобрать своих экспертов исходя из того, каким числом обладает сторона защиты (список свидетелей предоставляется заранее, еще до суда). Мы можем выдвинуть контрдоказательства, но они должны соответствовать изначальной версии обвинения: новые области затрагивать нельзя. А защита, разумеется, может представить встречные доводы. Поскольку такая пикировка может продолжаться до бесконечности, обвинение старается заставить защиту исчерпать запас свидетелей и придерживает пару тузов в рукаве до самого конца.

И наконец, в заключительной речи каждая из сторон может интерпретировать представленные доказательства и оспорить заявления противоположной стороны. Присяжные оценивают, насколько представленные факты поддерживают заявления сторон. Последнее слово остается за обвинением, поскольку на него возложено бремя доказательства вины. Выслушав вступительную речь Мотты, длившуюся около часа, судья Гариппо объявил о переносе заседания на следующий день. Настало время предварительных мероприятий.