— Не забудь принять таблетки, — передо мной ложится белая баночка, но я не спешу прикасаться к ней. — Олег, ты меня слышишь? Прими эти чертовы таблетки.

— Они не помогают, — я резкими движениями дергаю пуговицы на рубашке и они, одна за одной, отрываются и падают на пол.

— Конечно они не помогают, ты ведь пропускаешь приемы, — произносит едко Марина, а потом сама откручивает крышечку и чуть ли не заталкивает их мне в рот.

— Я сам, — отбираю у нее лекарства и проглатываю, даже не запивая водой. Потом долго стою под душем и когда возвращаюсь в нашу спальню, свет уже погашен, а жена крепко спит.

В последнее время Марина взвинченная и раздраженная. Гормоны и беременность дают о себе знать. Она месяц пролежала на сохранении и я чуть не сошел с ума от страха за их с ребенком жизни. Скорее бы уже наступил август, чтобы все эти волнения закончились и на свет появился наш сын. Гордость разъедает меня изнутри. Подумать только, скоро я стану отцом. Правда, сначала бы не мешало восстановить пробелы в памяти, потому что в последнее время мне начинает казаться, что я схожу с ума.

Например, в последний раз, когда мы с Мариной занимались сексом, перед глазами все расплылось и какого-то черта я ясно увидел блондинку с длинными волосами. И она точно не была моей женой. Игра воображения либо образ из прошлого? И ведь не спросишь же у Марины, не изменял ли я ей случайно в прошлом. Думал, узнаю что-то у друзей, мало ли: проговорился по пьяни, но оказалось, что Жека полтора года назад укатил за бугор, а Леха женился и переехал на запад страны.

Я не знал кому мог доверять, не знал во что верить и какие секреты похоронены в моей голове. Исправно пил таблетки и часто срывался, громил все вокруг, пугая Марину такими перепадами настроения. А потом родился сын, Матвей, и я забыл обо всех проблемах, перенося всю свою заботу на маленького человечка, мою кровь и плоть.

Десять месяцев спустя.

— Просто сделай мне выписку из реестра недвижимого имущества. Без вопросов, — приказываю нашему штатному юристу и устало потираю переносицу. Эти сны меня доконают. Снова и снова одно и то же. Озеро, коттедж, снег и девушка. Не жена. И я счастлив, безумно, вот только стоит утром проснуться, как бы не хотел а вспомнить лицо блондинки не могу.

Я как-то спросил у Марины есть ли у нас загородный дом, но она лишь равнодушно пожала плечами. Из-за моей отстраненности и неуравновешенности отношения между нами в последнее время были напряженными. Я злился, что не могу ничего вспомнить, злился на врачей, которые разводили руками и назначали другие препараты. Злился на себя, за то что разрушаю свою семью, но внутри ярким огнём горело чувство неправильности. Словно я забыл о чём-то очень важном и вместе с этим обесцветились все краски жизни.

Марины как обычно нет дома. Я отпускаю няню и сам занимаюсь с сыном. Кормлю его, играю с кубиками, даже меняю подгузник. Матвей — мое успокоительное. В то время, которое я провожу рядом с ним, я могу спокойно подумать о делах и проветрить голову от тягостных дум. Игру с сыном прерывает телефонный звонок.

— Я сбросил выписку вам на почту.

— Спасибо, — я спешу проверить почту. Пробегаюсь глазами по строчкам и замираю, когда нахожу, что мне и в самом деле принадлежит дом за городом. Купил его за полгода до аварии. Это открытие и радует и волнует меня. Если сон это и в самом деле воспоминания, то у меня была любовница. — Эй, дружок, готов к небольшому путешествию? — беру сына на руки и вместе с ним выхожу из квартиры.

Матвей, к счастью, парень спокойный. Он засыпает в детском кресле как только мы выезжаем из города. С ним вообще не возникает никаких проблем, он не капризный, не ноет по ночам, правда боится чужих людей и найти няню, которую он бы подпустил к себе, оказалось крайне сложно.

Я нервничаю. С силой сжимаю пальцами руль и боюсь того, что обнаружу там. Или наоборот, не обнаружу. Но стоит проехаться вдоль узкой дороги к озеру, как все сомнения уходят прочь. Я пулей выскакиваю из машины, кружу на одном месте, разглядывая и дом, и заросший травой двор, и ровную гладь воды. Жмурюсь, подставляя лицо под лучи света, пытаюсь заставить себя вспомнить хоть что-то и злюсь, когда взамен получаю лишь легкое головокружение.

Я словно в трансе иду в сторону постройки, где в ровный ряд выстроены поленья. Просовываю руку между несколькими верхними в правом углу и выуживаю ключи. Мой пульс подскакивает, отдавая в виски. Я стараюсь справится с участившимся дыханием и выхожу на улицу, вдыхая свежий воздух. Мое тело — сплошная натянутая пружина и, несмотря на то, что на улице нереальная жара: ноги и руки в один миг становятся ледяными.

Я забираю Матвея из машины и быстрым шагом направляюсь в дом.

Первое что бросается в глаза — повсюду толстый слой пыли, можно даже увидеть следы моих кроссовок, которые остаются на полу при каждом шаге. Похоже, здесь очень давно никого не было.

Я прохожусь по комнатам и чувствую, как в груди разрастается неизвестная мне тоска. От этого дома веет теплом. Словно здесь произошло что-то важное и приятное. В ушах звенит женский смех и и игривое «Олег» незнакомым голосом. Но ведь если бы у меня была другая женщина, разве не появилась бы она хотя бы раз за эти полтора года? Да и в таком случае, что случилось с нашим отношениями с Мариной? Ведь мы с ней были идеальной парой. Ребёнка вон даже зачали.

Матвей начинает хныкать и я вспоминаю, что должен был покормить его ещё час назад.

— Подожди немного, сын, сейчас вернемся домой и папа даст тебе какую-то вкусняшку. Если мама конечно что-то приготовила. А если нет, снова будешь на молочной каше. — Малый смешно кривится и я усмехаюсь. — Знаю-знаю, меня уже самого воротит от этой каши, — я с сожалением покидаю коттедж, обещая себе вернутся в скором времени.

С этого дня я пристально наблюдаю за женой, анализируя каждое ее слово и действие. Ловлю себя на том, что стал долбанным параноиком, а мои чувства к ней остыли. Как и ее. Марину больше заботит ее внешность, отдых на островах и светские приемы, на которые мне приходится тащится вместе с ней. Ощущение, что несколько часов в день, которые она проводит с сыном и мной, обходятся ей через силу. Хотя иногда я все же застаю умиляющую картину, когда Марина подкидывает сына в воздухе, играя с ним, а Матвей заливается хохотом и на своём, пока что никому не понятно языке, требует ещё.

Я стал много времени проводить в доме у озера, в надежде, что его атмосфера пробудит мое сознание. Но вопреки моим ожиданиям, время от времени перед глазами начали всплывать лишь образы других женщин. Брюнеток, рыжих, блондинок, и все они лежали обнаженными подо мной, царапали спину и кусались. Видать, я совсем слетел с катушек, распустился, и не зря Марина охладела ко мне. Все еще не может простить измены.

Я чувствую за собой вину. Чувствую как медленно теряюсь в себе. Чувствую, что на грани срыва и в один из вечеров решаю махнуть в клуб. Возможно, хорошая доза спиртного встряхнет меня и прояснит рассудок.

Я скучающим взглядом блуждаю по залу, когда замечаю ЕЕ. Блондинку с короткими волосами и ангельским личиком, которое завораживает своей невинностью. Все звуки вокруг исчезают в один миг. Сердце норовит выпрыгнуть из груди, мне становится чертовски душно и я расстегиваю верхние пуговицы рубашки.