по одному — это риск. Мне не хотелось расставаться с Томой. Что же можно придумать такое, что может помочь?

Мы подождали еще минут двадцать. Наши преследователи уже убедились, что нас нет в номере и нет на лестничных переходах.

— Что, если мы поднимемся на крышу? — спросила Тома.

— Нам это ничего не даст.

Я задумался и вспомнил, как отец рассказывал, что в детстве они делали “дымовушки” из целлулоида. Но где его взять? Так он говорил, что подходили линейки, игрушки Ваньки-встаньки, зубные щетки, правда не все. Так что еще? Ах, да! Женские расчески.

— Тома, покажи расческу, — сказал я.

Тома сделала удивленное лицо.

— Покажи, покажи, — настаивал я.

Она раскрыла свою сумку и достала расческу.

— Ты где ее взяла?

— Где? В магазине.

Так расческа есть. Подойдет ли вот вопрос. Но надо попробовать.

— Тома, нужна фольга и зажигалка.

Тома с удивлением достала из сумки две шоколадки и зажигалку из бокового кармана. Я начал делать “дымовушку”, вспоминая описания отца. Так вроде бы готова. Загорится ли она, и куда кидать ее? Я решился.

— Тома, звони в пожарную часть. Вызывай в гостиницу, говори пожар.

Я подождал, пока Тома дозвонится до пожарных, вызовет их и потом поджег “дымовушку”, подождал пока загорится и потушил. Все как учил мой отец. “Дымовушка” задымила, запах был просто ужасный. Но главное она заработала.

Я открыл дверь, посмотрел по сторонам и кинул ее подальше от дверей номера. И стал ждать.

Пожарная тревога долго не работала. Потом по коридору раздалось объявление: — товарищи гости. Просим вас покинуть свои номера. В гостинице объявлена пожарная тревога.

Скорее всего дежурная по этажу все-таки появилась и увидела дым, потом позвонила вниз администратору. Сейчас наша задача заключалась в том, чтобы пробраться мимо наших стражей. А ведь мы их даже не видели.

Мы взяли сумки пошли к лифтам. Там уже была небольшая толпа. Мама с двумя детьми, пара в возрасте, один военный и трое по виду командировочных. В один лифт не вошли. Пришлось ждать другого.

И вот мы в фойе. Мы осторожно выглядываем из-за колонны, вроде бы подозрительных людей не видно. К выходу спешат люди. Навстречу им торопятся пожарные. Получился небольшой водоворот. Мы быстро оказались рядом и влились в эту толпу. Нас вытолкнули наружу. Около подъезда стояла Скорая помощь и машина Пожарной части. Мы пошли вместе с толпой и двигались в сторону трамвайной остановки. Вместе с другими мы влезли в полный трамвай и поехали направо. Все это время мы смотрели по сторонам, но никого подозрительного не видели.

Вышли через две остановки и стали ловить частника. Скоро остановилась Волга, мы договорились и поехали подальше от центра. Я еще раньше смотрел открытки Свердловска и увидел там кафе “Пингвин”. Туда мы и двинулись.

Пока мы ехали, я вытащил из сумки записку и авторучку. Сжал их покрепче и включил видение. Картины пошли вперемешку, то мужичок, который принес записку, то Координатор. Я засунул в сумку авторучку и сосредоточился на записке.

Мужчина сидел на лавочке и курил. Рядом сидел его друг и читал газету. Я понял, они кого-то ждали. У меня мелькнула мысль, — а не посмотреть ли мне на номер дома? Я сосредоточился и повел луч своего внимания по дому. И увидел надпись ул. Самодельщиков 45. Но тот ли это дом? Мое внимание следует за хозяином записки, и если он находится в другом месте, то это я и вижу.

Я засунул записку обратно в сумку и достал авторучку. Сосредоточился на ней. И тут … у меня в глазах что-то вспыхнуло, и я отключился.

Очнулся на лавочке, Тома била меня по щекам и поила чем-то шипучим из бутылки. Я прищурился и увидел этикетку на бутылке — “Буратино”.

— Очнулся. Я уже хотела Скорую вызывать. Что с тобой было? — Тома тормошила меня. Я посмотрел на свои руки, авторучки не было. Хорошо.

— Тома, по авторучке вышли на меня. И ослепили на время. У них есть такой же специалист типа меня, — сказал я.

— Так. Ничего это не значит. Надо выполнять задачу. А там разберемся, — Тома заговорила как руководитель.

Я же избавлялся от своей слабости. Мы сидели во дворе пятиэтажного дома и щурились от солнца. Надо раньше было купить солнцезащитные очки. Нужно вставать и двигаться куда-нибудь. А то старушки начали поглядывать на нас подозрительно, того и гляди вызовут милиционера.

Мы встали, через дворы вышли на другую улицу. Мы двигались по тротуару и меня осенило, я увидел вывеску — Рабочее общежитие № 3.

— Тома, давай попытаемся устроиться тут.

Тома поморщилась, но пошла. Я остался с двумя сумками на скамейке. Мимо проходили молодые люди, косились на меня. Я понял, что где-то рядом находится завод.

Вернулась Тома, — ничего. Сказали, что не имеют права, что им попадет. Но женщина на вахте дала адрес своей знакомой. Поехали к ней.

Я поймал частника и поехали почти через весь город. Выехали на окраину и вот мы в частном секторе. В последнее время нам часто везет на домики. Я не стал отпускать машину, а если не договоримся?

Тома ушла в дом. И через пару минут махнула мне рукой. Я расплатился и пошел к дому.

Женщина лет пятидесяти пяти показывала нам комнату. Полутораспальная кровать с тремя подушками, круглый стол и два стула, с круглыми сиденьями. И большой темный комод. Да еще шифоньер, так назвала его женщина.

Мы закрыли дверь в комнату и сняли с себя сумки, верхнюю одежду и сели на стулья.

— Чаю бы! — мечтательно сказал я. Тома ушла за чаем. Я улыбнулся — хорошо быть женатым. Пусть даже и фиктивно.

Пока Тома готовила чай, я попытался снова посмотреть записку. Не думаю, что они могли следить за всеми своими сотрудниками. Картины пошли почти сразу в реальном времени. Мужчина был на кухне, я ее узнал сразу. Это была конспиративная квартира. На этот раз я попробовал выйти из квартиры.

Вот я на лестничной клетке, я оборачиваюсь и вижу номер квартиры на двери 75. Очень хорошо. Спускаемся вниз. Я плыву по воздуху. Навстречу поднимается бабуся с котиком на руках. Когда я проплываю мимо них, кот ощетинивается и начинает шипеть. Бабуля успокаивает его, но тот все равно следит за мной. На улицу я проникаю через двери подъезда. И оказываюсь во дворе пятиэтажки, она длинная, прямо китайская стена.

Заворачиваю за угол и пытаюсь найти название улицы. Не получается. Нет названия. Тогда я двигаюсь вдоль дома до следующего угла. По пути