По всей видимости, зеленокожие решили принести в жертву всех четверых пленников сразу. Крестоносца прямо в боевой броне примотали прочными веревками к стволу. С сибиряками тоже не церемонились. Привязали моховые путы-коконы к нижним ветвям камень-дерева, подтянули примерно на высоту человеческого роста и оставили покачиваться над землей брюхом вниз. Так откармливаемую на убой домашнюю птицу подвешивают в сетках, чтобы лучше вес набирала.

Самим освободиться не было никакой возможности. Может, у Инквизитора где-нибудь в доспехах припрятан ножик или кинжальчик? Маловероятно, конечно, но…

— Эй, друг! — позвал Виктор рыцаря.

Тот на зов не откликнулся, даже бровью не повел. Словно и не слышал ничего. Прикрыв глаза, крестоносец что-то шептал одними губами. Молился, наверное. Худое лицо Инквизитора было решительным и одухотворенным.

— Ты че, оглох? — Костоправ был не столь любезен. — С тобой разговаривают, морда крестовая!

Инквизитор перестал бормотать себе под нос, косо глянул на сибиряков, окатив их ледяным презрением. Поджал губы, демонстративно отвернулся.

Ишь, какие мы высокомерные!

— Дебил! — процедил Костоправ.

Крестоносец снова углубился в молитву.

— Может, он не понимает по-нашему? — предположил А-Ка.

Виктор вздохнул. Даже если и так, все равно можно было проявить побольше дружелюбия к собратьям по несчастью. Как-никак к одному дереву привязаны. И одну смерть скоро все примут. Или эти фанатики-Инквизиторы тех, кто не носит черного креста, и за людей не считают?

Интересно, как зеленокожие сумели поймать рыцаря живьем? Забить дубинками закованного в латы бойца не так-то просто. Да и парализующим копьем его не очень-то достанешь. Тоже в сосунок заманили? Или в волчью яму? Или в какую-нибудь другую ловушку? А впрочем, какая разница?

Взгляд Виктора скользнул с крестоносца на черепа с аккуратными срезами поверху. Наверное, в ту сторону посмотрел не только он.

— По крайней мере, узнаем, как эти зеленокожие уроды вскрывают бошки, — хмуро пробормотал Костоправ.

Вот, блин, нашел чем утешить! Виктор поморщился. Профессиональное лекарское любопытство у Костоправа взыграло, что ли? С него станется…

Шум вокруг камень-дерева вдруг оборвался, словно по команде. Зеленокожие затихли, расступились.

К дереву шел высокий, широкоплечий дикарь. Мутант был без оружия и ничем не отличался от соплеменников. Ну разве что на зеленой безволосой груди висел крупный, с кулак, амулет идеальной шарообразной формы. Кажется, он был мягким и упругим, но материал, из которого был сделан дикарский талисман, Виктор на глаз определить не смог.

Именно к странному амулету были сейчас прикованы взгляды зеленокожих. Виктору даже почудилось, будто дикари благоговейно расступаются не перед своим сородичем, направляющимся к дереву-алтарю, а перед этим шаром на тонком ремешке.

Носитель амулета не спеша ступал по костям предыдущих жертв, приближаясь к тем, кому только предстояло стать новой жертвой.

Кто был этот зеленокожий? У Виктора не оставалось на этот счет никаких сомнений. Шаман, колдун, жрец дикарского клана — вот кто.

Тот, кто совершает жертвоприношение.

Но с кого он начнет сейчас?

Виктор почувствовал страх. Жуткий, панический, животный. Показалось, что зеленокожий с шаром-амулетом идет прямо на него.

* * *

Жрец остановился перед Инквизитором. Мутанты, окружавшие жертвенное дерево, по-прежнему молчали, не смея нарушить таинство. В воздухе вился тяжелый вонючий дым тлеющих в ветвях фитилей.

Зеленокожий бережно снял с шеи свой амулет и, удерживая его за конец ремешка, медленно поднес к лицу крестоносца. Тот, кривясь, поджимая губы и вообще демонстрируя презрение всем своим видом, попытался отвернуться, как до того отворачивался от сибиряков, но дикарь свободной рукой схватил Инквизитора за волосы и без малого не ткнул ему амулетом в нос.

Рыцарь что-то зло прошипел. Попытался вырваться. Дернулся раз, другой. И…

И замер, словно громом пораженный.

Как зачарованный он смотрел на шар, покачивавшийся в зеленой руке. Смотрел, не моргая и не шевелясь.

Глаза Инквизитора стали пустыми, взгляд — бессмысленным. Крестоносец тупо пялился на дикарский амулет секунду, две, три… Из уголка приоткрытого рта на черный нагрудный крест спускалась ниточка слюны.

Еще секунда, еще…

В какой-то миг Виктору почудилось, будто и шар тоже всматривается в рыцаря всей своей гладкой поверхностью. Не имея глаз, амулет сам словно стал глазом. Как такое возможно? Это трудно было объяснить, но это было.

Прошло еще несколько секунд.

Зеленокожий приложил амулет ко лбу Инквизитора. На этот раз крестоносец не отдернулся. Даже не попытался отстраниться. А с амулетом произошла удивительная метаморфоза.

Странный шар вдруг размяк и обрел ртутную подвижность. Соскользнул с ремешка, к которому был прикреплен, на голову Инквизитора.

И присосался? Прицепился? Прилип к голове?

Виктор так и не понял, что на самом деле произошло. Амулета больше не было. Зато на лбу, над левой бровью Инквизитора появился подрагивающий, как студень, нарост.

Крестоносец вздрогнул всем телом. Что-то жалобно простонал, но не стряхнул с головы инородное тело. Даже не попытался. Глаза рыцаря по-прежнему были пусты, но полны влаги.

Амулет (хотя какой там амулет! Теперь-то было понятно, что зеленокожий носил на груди живое существо, неведомую тварь-мутанта, о существовании которой в Сибирском княжестве даже не подозревали) сдвинулся с места.

Мягкий живой шар покатился по голове несчастного, оставляя за собой тонкую ленту, которая постепенно охватывала череп. Левая бровь, левый висок, левое ухо, затылок. Правое ухо, висок, бровь.

И потом — по лбу над глазами…

Круг замкнулся.

Это вовсе не было безболезненной процедурой. Рыцарь сдавлено стонал. Из глаз Инквизитора лились слезы.

А потом…

Это произошло в одно мгновение. Тело существа, обхватившего голову Инквизитора, конвульсивно сократилось.

Крестоносец коротко и дико вскрикнул. Верхняя часть черепа отделилась по ровному срезу, словно крышка походного котелка, и упала на землю. На бугристую кору камень-дерева, на наплечники и нагрудник, украшенные черными крестами, закапала кровь.

Рыцарь обмяк и повис на веревках. Под вскрытой черепной коробкой блестел влажный, ничем более не защищенный мозг.

Зеленокожие вокруг тихонько загудели и принялись было подвывать от восторга, но вскинутая рука жреца заставила дикарей замолчать. Чудовищный обряд еще не закончился.

Живой шар вновь менял форму. На этот раз он расплющивался, накрывая колышущимся куполом-шапочкой обнаженный, живой еще мозг.