— Рафи, что-то случилось?

— Дина разбилась. В больнице.

— Как?! — хватается за сердце Серафима.

— Я не знаю. И что делать — не знаю. Что теперь делать, Серафима?

Брюки, рубашка, пиджак… Она растерянно смотрит, как я одеваюсь. Удостоверение прикалываю к нагрудному карману. Достаю хамелеоны, надеваю. В них я выгляжу чуть старше. Сбегаю вниз по лестнице.

— Как она с Пашкой-то оказалась? — обсуждают между собой парни, пока мы едем.

До меня, постепенно начинает доходить. Накрывает панической атакой. Все плывет. Пытаясь отдышаться, закрываю ладонями лицо.

Я знаю, как она оказалась с Пашкой. Просто больше никого не оказалось рядом. Меня не оказалось рядом. А Динка… Она очень доверчивая, наивная.

А теперь то, что случилось не исправить разговорами и поступками.

Я опоздал.

Потому что не торопится.

И теперь вот такой финиш…

— Раф, — хлопает по плечу Саня, дает в руки бутылку с водой.

— Главное — живая! — вздыхает Макс. — Соберут.

— Соберут… — выдыхаю я. — Она же не паззл. Ей же…

Ей больно, вдруг обрушивается на меня новая волна жести. Капец… Ей сейчас больно!

Она одна там.

Пью воду, пытаясь вернуться в адекват. Мне сейчас надо быть в себе. Мне надо как-то пройти сквозь эти стены.

На парковке нас ждут девочки.

— Не пустили, — наперебой рассказывают они, как пытались пробиться. — Сказали — под снотворным. И посещений пока нет.

Взъерошиваю шевелюру.

— Я пошел.

Оглядываясь в фойе, смотрю на снующий персонал. Покупаю в аптеке внизу халат. В отделение прорываюсь легко, заявив, что представитель фонда, и у меня встреча с врачом. Фонд этот больница знает. Он курирует лечение нескольких тяжелых пациентов.

— А Вас кто пропустил? — недовольно оглядывает меня врач. — Оу…

— Рафаэль Дагер, — представляюсь я.

Деда в городе хорошо знают, как мецената.

— У вас есть пациент. Наш фонд им интересуется. Можно с Вами…

— Конечно. Пройдемте.

Врач мне объясняет в деталях состояние Дины. Я не врубаюсь в терминологию.

— Вы извините. У меня медицинского образования нет. Я скорее администратор. Вы мне скажите, что конкретно нужно, чтобы все было хорошо.

— Проблема в том, что ее костная и хрящевая ткань не имеет ресурса на восстановление. Она истощена. Знаете… Если стукнуть по хрустальной статуэтке. Она покроется мелкими трещинами. Но не рассыплется. Вот образно сейчас с ней это и произошло. И стоит ее тронуть потом — разлетится на осколки. Дине нужны инъекции, которые не предусмотрены в наших протоколах лечения. И мало того, в России этот препарат не производится. Есть аналоги. Но они не сопоставимы… Ну и восстановительная терапия недешевая. Сиделка, опять же. У нас персонала всегда не хватает.

— Название… — двигаю к ней лист бумаги. — Стоимость лечения. И вот на эту почту все… Как их, черт!

Начинаю нервничать.

— В общем, все документы по ее диагнозам. А можно ее увидеть?

— Зачем? — отрывает взгляд от бумаг врач.

— Мы просто знакомы.

— Не стоит пока.

— Почему?

— Она в тяжелом психологическом состоянии. Негативно отреагировала на визит матери. Началась тахикардия, повысилось давление. Просит никого не пускать. Ну и… Девушка же. А вы — мужчина. Не медик. Она обнажена там, вся в бинтах… Зачем ее травмировать еще сильнее?

Киваю. Сквозь эту стену проломиться я не имею права.

— Она может двигаться?

— Может. Но ей нельзя. Если бы речь шла о здоровой девочке, через десять дней она бы уже поднималась. Но Дина хроник, с истощенным организмом, остеопорозом… Ее кости не регенерируют.

— Я понял. А передать что-нибудь можно?

— Что?

Что??

— Вы скажите! Что ей можно? Нужно?

— Я напишу… — строчит она мне на этой бумажке.

— Вы ей на словах передайте, что я хочу… навестить. И прошу разрешение это сделать.

— Разрешение? Без вашего фонда ее перспективы очень печальны. Она, конечно, согласится. Я с ней поговорю, объясню.

Лифт, да? Ты же просил лифт, Рафаэль? И теперь у Динки нет выхода, просто-напросто! Она обязана теперь схавать, да? Охренительный лифт. Спасибо, чего уж! Но только вот не надо мне такой. Чувство юмора у Тебя, просто атас! Хоть не проси ничего. Может, я куда-то не туда прошу? Или просто не что-то не то?…

— Нет-нет, — качаю головой. — Так — не нужно. Просто передайте, что я очень прошу. Если она захочет, только…

Пишу ей свой телефон.

— В любой момент звоните мне.

Забирая листок, ухожу вниз.

— Не пустили? Ты видел ее? Раф? — наперебой потрошат меня.

— Пока — нет. Не хочет…

Дома, дожидаясь деда, хожу из угла в угол. И как только он приезжает иду к нему навстречу.

— Серафима мне уже сказала, — строго поджимает он губы.

Молча иду за ним в кабинет. Терпеливо жду, когда разденется. Сажусь за стол напротив него. Протягиваю ему лист с цифрой.

— Мне очень нужны эти деньги.

— Сумма большая. У тебя ее нет, Рафаэль.

— Она есть у тебя.

— Это не одно и то же.

— Я понимаю. Могу ли я взять ее из суммы на мое обучение?

— Нет.

— Почему?!

— Это не твои деньги, внук.

— Это я виноват! Понимаешь?! Я!

— Не ты посадил ее на это мотоцикл. Не ты его вел. Не ты их сбил.

— А виноват все равно я!

— Нет.

— Ты не дашь денег на лечение?? — шокированно осаживаюсь я. — У тебя же фонд! Ты же помогаешь другим!

— Послушай, внук. Я выделяю сумму, которую могу себе позволить. И в этом полугодии она уже освоена. Распределена между другими нуждающимися.

— Ну это же… Моя!

— Твоя девушка? Женщина? Это значит, что ты претендуешь на то, что ты — мужчина.

Внимательно и требовательно смотрит мне в глаза.

— Решай эту задачу, как взрослый мужчина, а не как мальчик.

Ох-ре-неть…

— Дед, я уже пообещал!

— Не обещай то, за что не отвечаешь.

— А можно меня как-то иначе нагнуть, а? — злюсь я.

— Иначе — ты уворачиваешься.

— Нужно достать это все быстро! Это же не игры!