заставили упасть лицом в землю. Первым инстинктом дварфа было схватиться за камень, но ярость одолела его, и вместо этого он повернулся к щупальцам, собираясь расплющить их, поскольку у Шмякалки была готова новая порция масла.

Однако прежде чем он успел замахнуться, Атрогейта неожиданно подняло в воздух и завертело. Двигаясь в унисон, щупальца с силой обрушили его вниз на чёрную слизь и твёрдые камни.

Он отскочил, выпустил свои цепы, и потом полетел сам, вертикально вверх... только на этот раз щупальца его отпустили.

Атрогейт воспарил высоко в воздух, крутясь во все стороны. Он окрикнул свою любимую, потом увидел её подвешенной в воздухе, раскинув ноги и руки, удерживаемую за запястья и лодыжки натянутыми щупальцами. И там, рядом с ней, стоял глабрезу, оглядываясь на Атрогейта и злобно, так злобно скалясь, обхватив клешнёй грудь бедной, беспомощной Амбер.

Разрезая...

Так медленно...

С этой единственной последней мыслью Атрогейт ударился о землю и забыл обо всём.

Закнафейн был рад приняться за работу, рад снова вернуться на дорогу приключений — тем более приключений, в которых могла представиться возможность убить жрицу-дроу, что всегда приносило ему удовольствие — и больше всего рад оказаться вдали от ситуации, которую не мог осознать или нормально переварить. Он слушал рассказы человеческой женщины и сына, и не мог отрицать, что находит в них утешение и надежду. Но он не мог заставить себя принять человеческую женщину в качестве невестки, и её ребёнка, полукровку...

Он отбросил эти мысли и сосредоточился на своей миссии.

Он был благодарен, что Джарлакс доверил ему это задание. Оружейник оглянулся на двух тёмных эльфов, идущих следом, Браэлина Джанкуэй и Джейрелл Фей, одну из немногочисленных женщин в Бреган Д'эрт и жрицу некой богини, что удивительно — не Ллос. Закнафейн попытался расспросить золотоглазую красавицу о её божестве, но она лишь нахмурилась и сказала ему занять позицию впереди, как приказал Джарлакс.

От этого она показалась Закнафейну только более привлекательной — совсем неудивительно, поскольку женщина-дроу, обладавшая достаточной храбростью, чтобы предложить свои жреческие навыки любой богине, кроме Паучьей Королевы, в глазах Закнафейна была весьма привлекательна.

Теперь он шёл во главе, в двадцати шагах от своих спутников, пересекая тоннели верхнего Подземья, и напомнил себе, что вместо спутников позади должен сосредоточиться на извивающемся проходе впереди.

- Вопрос: как отыскать дроу? - спросил он по себя и улыбнулся, вспомнив давний разговор с Джарлаксом в тоннелях значительно глубже этого.

Закнафейн задумался над ответом: несколько веков тому назад в Мензоберранзане он нашёл ответ, но на этот раз у него не было пленников-полуросликов, и оружейник был этому только рад. Джарлакс заверил его, что о таких вещах позаботятся.

- Действительно, как? - прошептал он и пошёл дальше.

ЧАСТЬ 3

Уроки прошлого

С возрастом приходит мудрость, поскольку с возрастом приходит опыт. Мы учимся, и если мы не закостенели в своих поступках и не упорствуем во взгляде на мир, который отрицает доказательство опытом, мы учимся.

Повторы истории, в конце концов, величайший учитель.

Однако вопрос состоит в том, достаточно ли хороши ученики. Да, Мензоберранзан покажется мне совершенно другим, с моим багажом опыта, сопровождающим меня в это мрачное место, и да, каждый индивид может учиться, должен учиться, во время своего путешествия. Но я видел, что это происходит не со всеми. И действительно ли всё так на уровне общества? Или на уровне поколений?

Можно ожидать, что эльфы, включая дроу, должны быть умелыми проводниками по этому повторяющемуся циклу. Воспоминания долгоживущих народов, видевших рождение и смерть веков, должны быть суровым предупреждением очередному глупому королю, королеве или совету лордов изменить курс, когда они идут по дороге к катастрофе. Поскольку мы уже были свидетелями этого кукольного театра прежде, и куклы все погибли, а выжившие правители жили с глубочайшим сожалением и даже ужасом перед собственными поступками. По тёмному пути идут мелкими шагами.

Поэтому эльфы должны быть тревожной трубой предостережения, но к сожалению, циклы разрушения больше всего продиктованы именно коротким сроком человеческой жизни, поскольку со сменой поколения, знавшего большие потрясения, войну или беспорядки, стирается и общественная память о трагическом финале этой дороги.

В монастыре Жёлтой Розы есть большая библиотека, и в этом историческом репозитории хранится хроника разрушительных, потрясших мир событий.

Такие события повторяются с тревожной частотой. Каждые семьдесят-сто лет приходит пора больших потрясений. О, время от времени случаются и другие, зачастую трагичные события, но похоже, что это просто аномалии, внезапные поступки глупых королей.

События, о которых я говорю, предстают скорее созреванием катастрофы, опасным путешествием из тысяч крохотных шажков, которое оканчивается, когда погибает последний из людей, хранивших воспоминания о нём,.

Потом снова наступает тьма.

Я думаю, что это не просто совпадение, этот шаг назад, этот отскок катящегося колеса веков, и я стал считать, что просветление может казаться прямой линией для индивидов, но для всего мира оно содержится лишь внутри этого медленно вращающегося колеса.

Лорды Неверэмберы бывали и раньше, с другими именами, но с такой же недальновидностью.

Возможно, далее мне следует именовать лорда-защитника Невервинтера лордом Непомнящим.

Его отношение к королю Бренору вызывает большую тревогу. Его призывы к господству не знают здравого смысла. Его эгоизм ведёт к накоплению сокровищ, вредоносному и даже губительному для тех, кого он зовёт поддаными.

Для людей всё значительно быстрее. Их сжатые жизни приводят к появлению сжатых королевств и повторяющимся войнам. Возможно, это стремление как можно быстрее достичь слишком высоких пьедесталов, прежде чем наступит неотвратимая смерть. Или, может быть, из-за их коротких жизней им просто особенно нечего терять. Король, разменявший шестой десяток, может потерять двадцать лет жизни, если погибнет в битве или если его шею найдёт гильотина в результате попытки захватить ещё больше власти, но эльфийский король может потерять века, а дварфийский — многие десятки лет.

С приходом старости многие радости жизни увядают, и возможно поэтому человеческий король должен стремиться к чему-то величественному, чтобы найти замену радостям своего восхождения к власти, или далёким удовольствиям плоти, или простому отсутствию боли при ежедневном подъёме с кровати.

Несмотря на все эту потенциальные трагедии и несчастья, я должен напомнить себе, что колесо неизбежно движется вперёд. Сто лет назад мир был более страшным, грубым и жестоким местом, а тысячу лет назад — ещё хуже.

И это даёт мне надежду относительно моего собственного народа.