— ТЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕ СМИРИЛАСЬ? — мысленно спрашивала Дайрин. — ТЫ ХОЧЕШЬ ИДТИ ДО КОНЦА?

Да, ОНА, вероятно, лучше умрет, чем согласится с тем, что все кончено. Умрет? Но ОНА не может умереть. В этом была вся ирония ее существования. Создавшая смерть не могла сама воспользоваться своим изобретением. Лишь все Силы, собравшись воедино, могли бы что-то изменить во Вселенной. Но ОНА отделилась от них, выступила против них, превратившись в изгнанницу мира, Одинокую Силу. Бесконечными тысячелетиями бродила ОНА по миру, по Вселенной, от одного существа к другому, как торговец ядом под сотней различных обличий. И большинство покупало ее товар, впускало в свою душу яд Тьмы. Но многие старались избавиться от НЕЕ, и некоторым все же удавалось освободиться от этого мрака в душе, от этого позорного пятна.

И вот впервые, думала Дайрин, живые существа отказываются от этого яда, готовые пожертвовать ЖИЗНЬЮ. ТЫ не. ожидала, что такое может случиться? ТЫ всегда находила точку опоры в каждом существе, внедрялась, зацеплялась коготком, а потом начинала торговать своим ядом, затягивать попавшуюся душу в пучину тьмы. Но на этот раз ТЕБЯ отвергли. И тем превратили тебя в ничтожество. Мы повергли ТЕБЯ!

ОНА лежала и корчилась от боли, которой не знала с начала мира. Впервые ОНА обнаружила, что смысл всего ЕЕ существования — Тьма, эта вкрадчивая и ползучая стихия — не может победить свет. ОНА уже давно забыла, что такое свет, какова его сила. ОНА, та, которая приносила мучения, даже и не| предполагала, как они непереносимы, когда испытываешь их на себе.

— ТЫ ХОТЕЛА БЫ ВЕРНУТЬ ВСЕ ОБРАТНО, НЕ ТАК ЛИ? — вопрошала Дайрин. — ТЫ ХОЧЕШЬ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ЭТОЙ БОЛИ?

Но не боль даже мучила ЕЕ, а унижение, оттого что над ней насмехается эта смертная букашка, в которой жизнь так коротка, как мимолетное дыхание ветра…

И раздался ЕЕ голос, полный злости и в то же время жалобный, дрожащий от страха и вкрадчивый до нежности:

— ДУРОЧКА, КАК ЖЕ МОЖНО НЕ ХОТЕТЬ ЭТОГО? ПРОСТО ВОЗЬМИ МЕНЯ, И ТЕБЕ СТАНЕТ ХОРОШО И СПОКОЙНО. Я — ТВОЕ СПАСЕНИЕ. Я — ТВОЯ ЗАЩИТА ОТ БЕЗЖАЛОСТНОГО СВЕТА, УНОСЯЩЕГО ЖИЗНЬ.

В голосе были слезы. Все остальные Силы никогда не были материальными и не могли физически соприкасаться с живущими на свете. Но Одинокая Сила, скитаясь по Вселенной, много дней, месяцев, лет провела в телах живых существ, и больше всего времени — в телах и душах человеческих. Она и сама могла принимать облик человека. И чужие слезы стали для нее привычны, и привычны настолько, что и сама она легко, без всяких усилий могла проливать потоки слез. Правда, это были не те слезы проклятий и раскаяния, которые лились в продолжение миллионов лет, которые порождались мучениями ума, болью сердца. И они не помогли ей. Безжалостный свет настиг ее и сокрушил.

ОНА упала, распласталась крохотным лоскутом тени, рухнула эта башня Тьмы, эта рыдающая и тающая Тьма. И, казалось, наконец-то ОНА утолила свою вековую жажду света: ОНА пила и пила его, пока не растворилась в нем.

Дайрин склонилась над тем местом, где как бы осталась еще тень от ТОЙ тени. Мобили молча сгрудились вокруг НЕЕ. А почти не существующая уже тень все еще, мерещилось, тянулась с мольбой к Ните и Киту, просила убежища в их душах. Да, ОНА пока еще не исчезла совсем.

Они подошли и тоже не отрываясь глядели на НЕЕ. Дайрин слегка обеспокоилась. Она с тревогой слышала немые призывы Одинокой Силы и боялась за сестру. Что касается Кита, то пусть — как знает, его дело! Дайрин вдруг поймала себя на злобной ревности и испугалась. Свет! Только свет любви спасет и ее. Ей стало стыдно своих мыслей.

— Слишком поздно, — пролепетала Одинокая Сила еле слышно, — Я не могу вернуться. Часть себя я убила добровольно. Если бы мне найти путь к Сердцевине Времени. Но поздно. Там, в Сердцевине Времени, ни вам, ни кому-либо другому до меня не добраться. Поздно… Поздно…

Дайрин почему-то стало жарко. Она отерла лицо ладонью.

— Что теперь? — спросила она, — Может, выяснить координаты Сердцевины Времени? Нита покачала головой.

— Они не внесены в Список, — ответила она. — Этого нет даже в учебнике.

Кит вздохнул:

— Ах, как же не хватает нам нашей Пичужки, уж она-то…

И в тишине до них долетел как бы знакомый голос:

— Меня нет? Но я есть!

Голос этот возник так близко, что они завертели головами, надеясь увидеть живой ало-голубой куст перьев. Она действительно была здесь. Но… нет, не Пичужка, не забавная Мачу Пичу. И была ли?.. Только голос. И… И они увидели ее. Это был абрис человеческой фигуры. Без крыльев. И все же создавалось впечатление, что она парит в воздухе — легкий ветерок, прилетающий от нее, овевал их лица. Ощущение чего-то невесомого, быстрого, стремительного создавала она, точь-в-точь как когда Пичужка налетала на вас, желая вырвать из рук конфету или отхватить кусочек сандвича. Это движение вызывало улыбку счастья.

Быстрота, легкость и ощущение необыкновенной сияющей красоты было разлито в воздухе. Нита и Кит смущенно переглянулись. Перед ними возникло сияющее мягким и в то же время ослепляющим светом существо, во много раз превосходящее их ростом. Но это была — они каким-то образом поняли сразу — женщина. Молодая, одетая в спортивный свитер с закатанными рукавами и голубые джинсы. Женщина с длинными темными волосами, с обнаженным мечом в руке. И меч этот тоже ослепительно светился. Огонь, исходящий от всей фигуры, от ее меча, был таким же раскаленно-белым, как и небо над ними.

— Ты смеешься над нами? — спросила Дайрин. Женщина действительно рассмеялась. И смех ее был мелодичен.

— Часто. Но не сейчас, — ответила она.

— Вы были нашей Пичужкой, правда же? — наивно спросил Кит.

— Я была множеством существ. И людей — тоже. Вы удивились бы, услышав их имена. — Она перевела взгляд на лежащую внизу Одинокую Силу, с интересом разглядывала этот лоскуток таявшей тени. Потом снова обожгла их светом своих глаз. — Но не все они выходили из подобных переделок так же удачно, как вы.

Нита вдруг что-то сообразила.

— Вы одна из Сил, я права? — спросила она смело. — Мы вызвали Вас, мы докричались до Вас через пол-Вселенной. Мы тут погибали. Почему Вы не появились раньше, быстрее?

— Биллионы лет мы занимались тем, чем заняты были сейчас вы. Но ничего не могли сделать, пока не появилась Дайрин. Она здесь, и потому я не спешила.

У Дайрин просто отвисла челюсть.

— А теперь — продолжала эта Светящаяся Женщина, — если мой Брат согласится, мы доведем дело до конца.

— Ваш Брат? — протянул удивленно Кит.

— Я говорила уже вам, что называлась разными именами. — Женщина опустилась на колени перед призрачными очертаниями, которые недавно еще были грозной Одинокой Силой, а теперь жалко распластались в ярком свете. — Одно из моих имен — Афина. И Тор тоже я. И Прометей.

— Но Вы женщина! — воскликнул Кит. Нита бросила на него быстрый взгляд. Светящаяся Женщина улыбнулась.