class="p1">В один из дней, когда я подъезжаю за ее тачкой к клинике и останавливаюсь за забором, чтобы в очередной раз проследить, как она будет идти в здание, Геля резко останавливается. Даже с такого расстояния я вижу, как тяжело она дышит. Ее спина напряжена, а плечи быстро поднимаются и опускаются от частого дыхания. Я же перестаю дышать. Замираю, впиваясь в нее взглядом. Она медленно поворачивается и смотрит прямо на меня. Она не может видеть через тонированное стекло. Но по ощущениям наши взгляды сталкиваются, и все мое тело прошивает ток, щекочущими покалываниями растекаясь на кончиках пальцев. А ее лицо перекашивает гримаса боли.

– Ангел, – шепчу я.

После этого она резко отворачивается и скрывается в клинике.

Глава 46

Ангел

Взяв контейнер с салатом в руки, снимаю крышку и разворачиваюсь, чтобы положить порцию себе на тарелку, но в этот момент позвоночник простреливает болью и ноги слегка подкашиваются. Контейнер выпадает у меня из руки, и я хватаюсь за столешницу, чтобы не рухнуть. Тома подхватывает меня под мышки, помогая удержаться на ногах.

– Ангелина Руслановна, ну что ж вы не сказали, я бы помогла.

– Спасибо, – выдыхаю судорожно и закусываю нижнюю губу, чтобы не разреветься. Ноги мгновенно ослабели, и я пока не понимаю, как добраться до трости, чтобы опереться на нее.

– О, опять срач развела? – на кухню вплывает папина жена, окидывая меня презрительным взглядом. – Одни проблемы от тебя.

– Не переживайте, – цежу сквозь зубы, тяжело дыша. – Я здесь ненадолго.

Тома подает мне трость, и я, с благодарностью кивнув, опираюсь на нее. Преодолевая адскую боль, выпрямляю спину. Стою на дрожащих ногах, глядя на Инессу Юрьевну, которая, сложив руки на груди, прислонилась плечом к шкафу и сверлит меня своим мерзким взглядом прищуренных глаз. Костлявые пальцы, увенчанные красными стилетами, лежат на рукавах шелковой блузки. Ее руки похожи на руки ведьмы.

– Как же не переживать, если в моем доме живет нагулянная приживалка?

– Это не ваш дом, а папин, – снова рычу.

– Он тебе папой стал позже, чем мне – мужем! И дом этот купил для меня! А ты приперлась и требуешь еще что-то!

– Не требую я ничего! – выкрикиваю. Чувствую теплую ладонь Томы на спине, которая успокаивающе поглаживает меня, но это совсем не помогает. Инессе опять удалось втянуть меня в скандал. Третий за эту неделю, и моя нервная система уже не выдерживает. Вон опять слезы в глазах скапливаются.

– Так если не требуешь вали в свою квартиру! Чего тут воздух отравлять своим наивным взглядом?! Такая гостиная у меня шикарная была! Нет, превратила ее в студию свою! Не оборзела ты, девочка?! Ты же даже не танцуешь! На кой черт тебе эта студия?!

– Не я сделала эту студию, а папа! Почему вы с ним не ругаетесь?!

– Ты мне еще будешь рассказывать, с кем и как разговаривать, мелкая тварь?!

Я чувствую, что ноги обретают силу, и не медлю ни минуты. Обхожу кухонный островок, направляясь в прихожую. Эта змея тащится за мной по пятам, в который раз напевая одну и ту же песню: незаконнорожденная, дочь шлюхи, ни на что не способная тварь, бездарность, калека… Много слов, которые я бы хотела пропустить мимо ушей, но, к сожалению, половина из них правда. И про дочь шлюхи, и про калеку.

Схватив в ящике в коридоре ключи от своей квартиры, забрасываю их в карман джинсовых шорт, а в руку беру кошелек и выхожу на улицу.

– Наконец-то! – выкрикивает Инесса в спину. – Проваливай!

– Ангелина Руслановна, – кидается ко мне охранник, когда я ковыляю к воротам.

– Не смей подходить ко мне, – шиплю на него, убивая взглядом.

– Не трогайте ее! – кричит за моей спиной Инесса. – Она хочет уйти!

– Но…

– Папа давал вам распоряжение не выпускать? – спрашиваю охранника, а он чешет бритый затылок.

– Нет. Только сопровождать при необходимости.

– Необходимости нет, откройте калитку, – отрезаю и продолжаю свой путь за пределы этого сумасшедшего дома.

– Но куда же вы…

– Домой. Открывайте!

Охранник дает сигнал своему напарнику, и калитка звонко щелкает, давая сигнал о разблокировке замка. Выхожу за пределы особняка и на адреналине и злости прохожу небольшое расстояние, а потом понимаю, что долго так не продержусь. Спина начинает ныть, отдавая в ноги. Хлопаю по заднему карману своих джинсовых шорт, и понимаю, что оставила телефон дома, так что такси не вызвать.

– Вот черт, – произношу негромко и оборачиваюсь к дому.

Смотрю на высокий забор, раздумывая, не вернуться ли к охранникам, чтобы они отвезли меня домой. Но нет. Я скорее битого стекла наемся, чем вернусь в этот ад. Надо доковылять до дороги на выезде из поселка, а там поймать машину. Бросаю взгляд на свою одежду, и губы сами скептически кривятся. На мне короткие джинсовые шорты и майка. Слава Богу, хоть не топ, открывающий живот. Но после аварии и операции я предпочитаю вообще оголять минимум тела, потому что спина в шрамах. Они же есть и на ноге, но там не так бросаются в глаза. И все же в таком наряде ловить машину чревато последствиями.

Несмотря на страх, поворачиваюсь и продолжаю путь к дороге, кривясь от боли. Скоро от того, что я сегодня мало отдыхаю, вообще скрутит. Я уже знаю эту гудящую боль в пояснице, обычно она заканчивается тем, что я потом сутки вообще  встать с постели не могу.

Внезапно рядом со мной резко тормозит машина, и я отшатываюсь в сторону. Стекло на пассажирской двери съезжает вниз, и я инстинктивно заглядываю внутрь. В меня словно опять врезается машина. Подбрасывает в воздух и обрушивает на землю. Даже ладони потеют. Это он. Я знала, что он следит за мной! Моя интуиция меня не подвела! Тогда в клинике тоже был он!

– Привет, Ангел, – произносит Демон, а меня от его голоса и взгляда бросает в дрожь. Пока я, как выброшенная на берег рыба, хватаю ртом воздух, он уже выходит из машины и распахивает пассажирскую дверь. – Поехали.

Я молча качаю головой и пячусь.

– Геля, у тебя больная спина. Думаю, тебе нельзя долго стоять.

– Откуда ты?.. – кладу ладонь на горло, которое не выдает ни звука, как бы ни пыталась, и я могу только артикулировать. Кошелек выпадает из руки и падает на дорогу. – Откуда?.. – снова спрашиваю сиплым голосом. – Как ты здесь оказался?

– Проезжал мимо, – отвечает Дима, а потом сжимает челюсти так, что желваки выразительно играют.

– Ты опять врешь, Демон.

– Не называй меня так, – хмурится он.

– А как еще тебя называть? –