— Джошуа! Отступим! Перегруппируемся, вернемся гораздо большими силами, но сейчас нужно уйти! — вновь я попытался достучаться до парня и тоже вступил в схватку.

Хенарим отреагировал тут же, все с той же неописуемой стремительностью, которую не использовал против ранкера. В этот раз я не стал использовать “фантомный шаг”, применив вместо него технику отражения.

Скорбь столкнулась с Эригором, высекая огромный сноп искр, а в следующий миг меня отшвырнуло с такой силой, словно сбил грузовик. Я отлетел на два десятка метров, врезавшись спиной в какую-то чудом уцелевшую от разрушений колонну. К тому моменту от дворца мало что осталось, приличная его часть оказалась обрушена в пропасть, и лишь та, где ранее был трон, каким-то чудом оставалась целой.

— Я же говорил, что он слишком силен, такое на нем не сработает… Ты не сможешь его спасти, если он сам того не захочет.

Как не хотелось признавать, но Герран был прав. Драться с этим чудовищем не имело смысла, и как бы мне не хотелось бросать Джошуа, я был не в силах убедить его отступить. Даже если всё дело в чипе, сейчас это не имело никакого значения.

— Извини, — сказал я, но едва ли увлеченный схваткой ранкер это услышал.

— Разве я кого-то отпускал, — внезапно произнес король, и стоило мне сделать шаг прочь, как тот возник прямо передо мной. — Вестник, ты так просто от меня не уйдешь.

Он обрушил на меня клинок.

“Фантомный шаг”

Но он ударил не фантома.

Каким-то немыслимым образом он ударил настоящего меня, что успел отступить.

Клинок Эригора пронзил мне грудь, буквально пригвоздив к полу.

[Зафиксирована остановка сердца]

[Условия для “Печать Черного Воскрешения” выполнены]

[“Печать Черного Воскрешения” активирована]

Я сделал судорожный вздох и захрипел. Я всё ещё чувствовал, как клинок пронзает мою грудь, как сложно дышать, и перед глазами темнело.

Но… я жив. Это было неожиданно.

[Поглощено душ: 7]

[“Печать Черного Воскрешения” деактивирована]

[Вы сможете использовать “Печать Черного Воскрешения” через 71 час 58 минут]

— Что? — пробормотал я, пытаясь прийти в себя. — Душ?

Мир вокруг немного плыл, и лишь сообщения, передаваемые чипом напрямую в мозг, были четкими и ясными.

Я перевернулся на бок и зашелся кашлем, хватаясь за грудь, которая совсем недавно была пробита насквозь.

— А мы с тобой похожи, Вестник, — раздался голос рядом, и я увидел размытую массивную фигуру, нависшую надо мной. — Я бы мог тебя убить снова, но не думаю, что в этом есть смысл, особенно после того, что ты сделал.

Он отступил, а я сел, упершись руками в пол и пытаясь прийти в себя.

“После того, что ты сделал…” — эти слова пугали. Я не понимал, о чем говорит Хенарим.

Я несколько раз моргнул, тряхнул головой, и наконец-то мир передо мной начал проясняться.

— Я же говорил, что тебе нужно было уходить, — произнес Герран, но сам он при этом не показался, и все же я чувствовал печаль в его словах. Словно я допустил какую-то роковую ошибку, о которой потом буду сильно сожалеть. Возможно совсем недолго, так как мой путь скоро закончится.

И лишь через пару секунд я наконец понял…

Неподалеку на земле лежал Джошуа, скривившись в неестественной позе, бледный и с выжженными глазами. И до меня всё яснее стал доходить смысл сказанного и сообщений чипа. “Печать Черного Воскрешения” — особая способность Морозова, которой он нас хотел прикончить, и которую я у него отобрал.

Я посмотрел назад, на ещё целую часть дворца и увидел несколько тел ранкеров. Возможно, они как и я пытались пробиться к Джошуа, чтобы помочь нам, но погибли из-за меня.

— Нет! Проклятье! — зарычал я, ударив кулаком по каменному полу.

Это я их убил… Они заплатили своими жизнями, чтобы я выжил. Просто из-за того, что способность активировалась без моего участия, просто по условию срабатывания.

Проклятье!

— Судя по всему, ты сделал это не специально, Вестник, но такова уж судьба таких, как мы. Нужно принести что-то в жертву ради общего блага, — с печалью в голосе проговорил Хенарим. — Когда-то я верил, что вы сможете изменить этот мир, что сможете сокрушить Создателей. Как же глуп я был…

— И ты принес в жертву собственный мир? Собственный народ, заперев их здесь?! — решил я переключиться на короля, чтобы не думать о произошедшем и о том, в чем я сам был виноват.

— Да что ты знаешь?! — рыкнул Хенарим, взмахнул Эригором, и острие двухклинкового меча остановилось буквально в сантиметре от моего виска. — Ты хоть знаешь, что алая чума сделала с этим миром?! Сделала со всеми нами?! Моя дочь, моя любимая кроха сходила с ума и гнила заживо, а я ничего не мог поделать! Просто наблюдал за её страданиями… Этому миру, моим людям и так пришел бы конец… однажды. Но теперь, с этой силой я могу сокрушить их, — эмоционально затряс король свободной рукой, будто грозил кому-то. — Могу заставить пожалеть о содеянном Создателей. Хаос восторжествует над ложным Порядком. И я сделаю это прямо сейчас, своими руками…

Хенарим подошел к краю обрыва и раскинул руки, словно приветствуя свой мир.

— Думаю, пришел черед покончить с изоляцией. Пришел черед заявить о себе!

Затем король свел руки вместе, и я ощутил, как сама ткань реальности начинает расползаться. Как я это понял, даже не берусь сказать, но это явственно ощущалось. Я переключился на проклятое зрение и увидел, как миллионы символов подобно щупальцам раскинулись по миру от Хенарима и воздействуют окружение.

— Что ты делаешь?! — крикнул я, но король не ответил.

— Его нужно остановить! Срочно! — крикнул Герран.

Я бросил взгляд на Скорбь, что лежала неподалеку, поднял оружие и рванул к Хенариму. Король был полностью поглощен тем, что он делал, совершенно не обращая внимания на меня.

Зря.

Я вогнал Скорбь ему прямо в грудь, пронзая сердце, так что клинок вышел с другой стороны, и надеялся, что этого хватит.

Но разумеется не хватило. Хенарим не просто не покачнулся, он кажется даже и не заметил торчащий из спины двуручник.

Что-ж… А как насчет вот этого?!

“Поглощение Проклятия”

[Невозможно выполнить]

— Просто наблюдай, Вестник. Я сделаю то, на что вы в свое время не были способны, — устало бросил мне этот монстр, даже не повернувшись в мою сторону.

* * *

— Вы так и не ответили на мой вопрос, господин Овечкин, — сказала Алессия, постукивая указательным пальцем по столешнице. Мужчина на противоположной стороне стола вежливо улыбался, и этим лишь сильнее раздражал ранкера, которая не привыкла, что ее вопросы игнорируют.